Само словосочетание "Я иду в школу" вызвало у Мэтта бурю неконтролируемых эмоций и ассоциаций. Точнее в основном все-таки эмоций - ассоциировалось-то у него все в основном с драками такими и драками сякими, до, после, во время и вместо занятий. Чо, хорошо учился юный мистер Шеппард, доставляя головную боль в промышленных масштабах на адрес приемной семьи.
А еще журналист сколько ни прикидывал, все никак не мог вспомнить, директорствовал ли мистер Флай в пору шеппардова буйного ученичества или пронесло обоих. Ничего не вспоминалось. Видимо, травмированная о множество стен и асфальтов голова стремилась амнезировать как можно больше всякого ненужного.
Но рожу Мэтт все-таки побрил. И даже рубашку нашел как можно меньше мятую. Чтоб не смущать, значит, умы юные и школоту дурную - из него и так пример был херовый.
Охране тыкнул в лицо квадратиком с надписью "Пресса". Профланировавший мимо историк лениво поинтересовался, какого ж хрена Шеппард еще не уволен, на что Мэтт охотно признался, что уже вполне уволен, но раз докУменты еще сдать не велели - можно пользоваться. Историк хмыкнул и кивнул. А Шеппард восстал посередь коридора молчаливым памятником наркомании и призадумался тяжко.
В редакцию он по пути завернул и, уплатив положенный коробок, всучил статью верстальщику. И по пути же прошел мимо дома всеми глубоко уважаемого директора. Сам директор, видать, пуще всего уважал те лужаечные удобрения, после которых даже солью землю засыпать не надо - все дохнет, а газончик проще искусственный прикупит и регулярно подкрашивать.
Ни единой розы. В радиусе метров эдак пятнадцать еще вокруг заборчика.
От этого, по идее, обитель хранителя школы должна была смотреться наиболее адекватной времени года и местоположению штата, но отчего-то выглядела жутковатенько и от совсем неуместно.
Возле школы, как подметил журналистский глаз, тоже цветов было кот наплакал, но тут хоть рациональное объяснение находилось - дети ж, малолетний вандализм и страстное желание задарить цветами раннепубертатных подружек.
Бурная творческая фантазия развернула перед Мэттом эпохальное полотно, как в ночи, под покровом тьмы и песчаной бури, выходит мистер Флай на улицу, и, демонически хохоча, вырывает все розы до единой и топчет их окованными сталью сапогами, а глаза его при этом горят адским пламенем.
Даже пожалел, что рисовать не мастак - могло б выйти красиво.

В директорскую дверь, обезвредив секретариат все той же "прессой", он даже постучал предварительно, и даже разрешения войти дождался, чем побил собственные рекорды по вежливости года на три вперед и на четыре - назад.
- Добрый день, мистер Флай, я Мэттью Шеппард, "Сторибрук Дэйли Миррор", журналист и корреспондент. Пришел просить вас уделить мне ну вот сколько-нибудь времени, потому что розы, ноябрь, а кроме вас у нас биологов в городе вроде как и нету.

Ну вот дико Раймонд Флай смотрелся в директорском кресле. Даже если не знать, что в нерабочее время его можно узреть в виде, мало приличиствующем занимаемой должности - а все равно. Директора в кабинет словно ткнули, как крокодила в розарий. Ну или как вот хренобашню эту на горизонт.
Сторибрук! И да нестыкуется ничто и ни с чем, в отличии от Союза с Аполлоном!

Облик директора поражал, восхищал и что-то там еще.
Насколько Мэтт помнил, обычно мистер Флай, как и положено главному над школием, выглядел так, будто всех ненавидит. Сегодня почтенный директор выглядел так, словно что-то поненавидело его.
Под взглядом изжелта-карим взглядом Шеппард, впрочем, почувствовал себя неуютственно, как если бы заявился в кабинет не прожженным журналюгой, а шестиклассником, перебившим в спортзале годовой запас стекол. Даже встряхнуться потребовалось, чтобы отогнать противное ощущение и начать работать, а не заунывно оправдываться, гундося, мол, только родителей в школу не вызывайте.
Как всякого нормального человека, школа Мэттью деморализовывала. Директор собой школу явно воплощал: судя по отзывам людей, он деморализовывал отличненько и во внерабочее время. Не то по инерции, не то из любви к искусству, не то за годы плотной работы с мэрищем нахватался всякого. Или мэрище от него нахваталась?.. Тоже вопрос тот еще.
- Пару дней назад у нас были полнейшее благорастворение и несколько пропавших без вести, - реанимировав природную наглость, Шеппард плюхнулся на стул и извлек блокнот. - Я ж не провидец, это теперь неприлично и дурдомом пахнет. Или вы што-та знаете за пропадения сограждан?

...итак, затоптав розы и не прекращая демонически взхохатывать, мистер Флай выволакивает из подвала несчастных пропадунов и в лимонно-желтом свете нарождающейся луны вырывает им попеременно то глотки, то сердца с аргументацией "Контрольные написаны АТВРАТИТЕЛЬНА!". Тела опадают наземь с лицами, полными запоздалого раскаянья.
В Мэтте, корчась под кокаиновыми парами, в муках погибал поэт стилистики Эдгара Алана По.

- А еще у нас нет ботаника, шиповниковеда, тараканов тоже нет, только легендарные сторибрукские крысы. Мне больше не к кому идти, а город должен знать правду! - прозвучало прям патетически, хоть с трибуны вещай. - Не, ну серьезно. Мож, оно как-то связано с каким-нибудь несвоевременным перекрестным переопылением или что там еще? Мистер Флай, в любом случае, все остальные кумекают в этом вопросе еще меньше вас. Так какие у вас догадки, предположения, мысли, ругательства и рекомендации к дальнейшим действиям?

Отредактировано Matthew Shepherd (2015-05-27 16:39:31)