При дворе было скучно, уныло и душно. Местных дворян угнетали изменения, и, не зная, что история так не работает, они пытались отвратить ее, делая вид, будто все идет как прежде, из-за чего походили на пруд со снулыми рыбами. Хотя людей хватало, среди них встречались странные, пустые места, которые, как он скоро понял, прежде занимали повешенные министры. Призраки их, верно, и теперь бродили среди живых в поисках развлечений или королевского прощения, но только Кею до этого дела не было. Он приехал сюда не общаться с призраками и искать спасения в прошлом, а смотреть в будущее и по возможности направлять туда всех.
В Регарум он не спешил намеренно, и потому полагал, что о нем все было известно еще до его прибытия. Если Мордред все сделал правильно - а он, конечно, все сделал правильно - то желания выдавать его немедленно ни у кого не появится, и его будут видеть не как опасного, а просто как не самого удобного человека. Кого-то, кто при неблагоприятных условиях может доставить новой власти Альбиона немного проблем. Такой человек - полезное приобретение. Но сваливать всю работу на эпистолярные успехи племянника Кей не собирался.
Он прибыл еще до полудня, но в общество вошел только теперь, и ничто в нем не напоминало ни о пыльной дороге, ни о тихом захвате власти, случившемся в Альбионе. Нет, неуверенные в будущем люди такого же, как они, но только чужака, съедят сразу же - просто чтобы почувствовать себя не такими жалкими. И потому Кей не выглядел растерянным или смущенным. Он был уверен в себе, смело заговаривал со всеми, как со старыми знакомыми, громко смеялся над чужими шутками, заражая чуть лихорадочным весельем окружающих, и вообще вел себя так, словно прожил тут, при дворе Регарума, всю свою жизнь. В каком-то смысле Кей и правда не видел отличий: что один двор, что другой - все они на проверку одинаковы. Тут даже проще: в старом Альбионе все сплошь хотели быть героями, а потому особым умом не отличались. Тут же никто не хотел бросаться королеве в глаза лишний раз, а потому никто и не возражал против того, что Кей взял броскость, заметность и прочие сопутствующие на себя.
Через несколько часов голова его была забита новыми именами, которые пока еще не хотели совмещаться с новыми лицами, но с тем, чтобы запоминать окружающих, можно было и повременить. Главное, чтобы запомнили его. И с этим пока что у Кея было все в порядке.

По тому, как упорно королева ускользала из общих разговоров, как старательно ее обходили молчанием, Кею было понятно, что влияние ее еще сильнее, чем он ждал. Раньше бы он удивился: ведь ей должно было быть лет двадцать семь, не больше. Теперь же только напомнил себе, что Мордреду и того меньше, а вот же. он вполне справляется. В Регине, быть может, тоже горел тихий огонек власти и жесткости.
Кею прежде не случалось видеть его в женщинах, и потому ему было любопытно. Он с трудом дождался нужного времени, хотя нетерпеливости и беспокойства в себе не выдавал, понимая, что время работает и на него так же, и чем больше интереса он вызовет к моменту встречи, тем лучше и легче ему будет.
Она выждала время, она звучала очень удачно, выдержав и в тоне, и в словах эффектный баланс между праздным любопытством, церемониальным дружелюбием и едва слышной настороженностью. Очень хорошо. А ей ведь всего двадцать семь.
Он широко, открыто улыбнулся, повернув руки ладонями вверх - смотрите, мол, на здоровье, ему совершенно нечего скрывать.
- Зачем же нам расставаться? - спросил Кей дружелюбно, но без претензий. - Тем более так скоро. Придворные ваши просто рады новому человеку - это дело обычное. Скоро шум уляжется, а с ним и внимание, и вы и не заметите, что я все еще здесь.
Так и должно было случиться, за небольшим исключением: Кей полагал, что шум и правда уляжется, вот только местное общество незаметно для себя перекроится, лишь иногда ловя себя на мысли о том, как же они жили, когда рядом не было альбионского чужака.
Об убежище он мог бы и не просить. Стран было много, правители сменялись, с ними сменялись и настроения, и то, что вчера было разрешенным и безобидным, уже завтра могло считаться изменой. А потому беглецы были делом обычным, и люди благородного происхождения, вынужденные покинуть родину, часто годами жили при чужом дворе: все к этому давно привыкли, и о Кея иного тут, кажется, и не ждали.
И все же спросить стоило, тем более, что ему было очень интересно хоть мельком узнать, что там написал Мордред.
- Полагаю, вы уже знаете обо мне. Вы недавно на троне... одна, - уточнил Кей, - и я пойму, если вы не захотите так быстро портить отношения с Альбионом. И потому скажите хоть слово - и я покину Регарум.

А вот упускать внимание было нельзя. Кей, правда, не знал до конца, действительно ли она так глубоко задумалась, что почти забыла о нем, или просто сделала вид, что это так, чтобы посмотреть, как он ведет себя без присмотра. Но неважно: он все равно оставался все тем же. Кей прожил при дворе Артура достаточно много лет для того, чтобы понять, что преуспевают те, у кого маска занимает место лица - а вот настоящее обличье надежно заперто внутри и не показывается без лишней на то нужды.
Поэтому он не нервничал, не смотрел на королеву слишком пристально, не переживал особо за свою судьбу и следил за тем, чтобы улыбка не проявлялась на лице слишком сильно, цепляясь лишь за уголки глаз. О Мордреде она не говорили, но понимание проявила абсолютное. Интересно, что же он все-таки написал такое? Или просто не был в глазах Регарума достаточно мощной силой, чтобы прислушиваться к его невысказанным желаниям? Вот это зря. Впрочем, ему это только на руку. Хорошо играть с кем-то, кто просто не видит в тебе противника. Забавно. До уровня Артура Регина, конечно, не дотягивала, но, хоть и походила в чем-то на Мордреда, в предусмотрительности и умении оценивать окружающих по достоинству, на первый взгляд, уступала ему. Первый взгляд, впрочем, не всегда оказывался верным. И из нее мог бы выйти прекрасный и опасный правитель.
Кей сел, отпил вино. Занятно: один глоток говорил ему больше от отличии этой страны от его родной, чем весь прошедший день. Здешнее вино вязало рот. Альбионское, напротив, имело приятное свойство развязывать языки. Это ему было больше по вкусу, чего и скрывать, и Кей сделал еще один глоток. Он чувствовал, что в Регаруме ему понравится.
- Отличный букет, - он отставил в сторону. - Что ж, раз я гость, давайте буду развлекать вас. Советами и пытаться не стану: говорят, за это нынче в Регаруме вешают. Но могу развлечь историей - в Альбионе их сейчас немало, и весьма интересных. Или хотите, расскажу, что корона даст вам за мою голову - совместно со всеми остальными частями тела, конечно же. В краткосрочной перспективе это, кстати, весьма выгодное предложение. Но, увы, только в краткосрочной.

Это ее "всех" прозвучало очень веско, многозначительно. Скрывается ли за этим что-то конкретное или она использует логическое ударение наугад, по везучести попадая в цель, Кей еще не знал. Но хотя бы было понятно, что прямо сейчас выдавать его она не собирается. И вряд ли станет пытаться использовать это как точку давления в будущем: она наверняка видела, что он не особенно сильно этого боится. На самом деле, впрочем, это было не совсем так. Действительно, будь Кей обычным беглецом от короны, ему бы и в голову не пришло бы переживать о возвращении домой. Худшее, что мог сделать новый правитель после того, как взял трон, и перед тем, как успел окружить его проверенными людьми - это бросаться сводить счеты. Просто потому, что так или иначе, но провинность, связь с прежней властью была у каждого. И наказание одного восприняли бы как личное послание все. Это значительно бы осложнило жизнь Мордреду, отрезав разом ворох вариантов общения с поддаными, оставив один только страх.
Вот только обычным беглецом Кей не был, а потому возвращение не было бы возвращением - оно было бы неудачей, проваленным заданием, собственноручной росписью в том, что он был полезен лишь при Артуре, а больше не сгодится ни на что.
Но и об этом Регина знать не стоило. На и неоткуда было.
- Почему Мордред? - переспросил он, действительно метнув взгляд на полупустой стакан. - Потому что сейчас - плохое время для героев, крайне плохое. Если не для них, то для их стран. И потому, когда герои, как Артур, находят себе новое занятие и отправляются за каким-нибудь Граалем, - Кей, не сдержавшись, улыбнулся, - понимающие люди не могут этому не радоваться. Дальше все еще проще: я привык быть полезен, и на окраинах, среди пасторалей и радушных мирных пейзан, боюсь, я затоскую. Вероятно - до смерти.
Он убрал улыбку с лица, но, в глазах, предчувствуя то, что он скажет дальше, тихо плясали искры смеха. Ох, как он, все же, любил свое дело, как соскучился по нему.
- Дарем не очень подходит мне по климату. А что касается Эннфолда... Отправиться к королю, который засылает шпионов в чужое правительство? Который пытается чужими руками управлять чужой же страной? - Кей со сдержанным осуждением покачал головой. - Ц-ц-ц, это же совсем не по-рыцарски. У меня бы язык не повернулся даже заговорить с таким человеком.

Отредактировано James Ectorson (2015-12-11 00:09:42)

У яблока был винный, пьянящий запах, хотя оно все еще было твердым. Еще не бродит, только предчувствует эту осеннюю надбитую гнильцу. Весь Регарум в представлении Кея каким-то таким и был, весь Регарум замер в ожидании того, как скрывать эту гниль будет нельзя.
Он надкусил яблоко, то с задором хрустнуло на зубах. Если строить предположения, опираясь только на яблочный, неверный признак, то времени было еще достаточно. Он прибыл очень вовремя и, несомненно, успеет со всем разобраться к тому времени, как станет слишком поздно.
- Все при дворе Артура были братья - молочные, кровные, названные, боевые. Этим у нас никого не удивишь, - Кей мимоходом пожал плечами. Он не особенно любил козырять своей близостью к королю, хотя, много что пережив в детстве, они сохранили хорошие отношения. Но это было личное, и к его способностям и обязанностям при дворе отношения не имело. Кей же хотел, чтобы его судили именно по этому, не беря во внимание родственные связи. - Как и регентством тоже. Да, когда Артур уезжал прежде, я иногда присматривал за страной. Но теперь этим занимается Мордред. И это законно, правильно. Артур одобрит, когда вернется.
Его каждый раз забавляло это оптимистичное, не имеющее ни одного шанса сбыться - потому что с того света не возвращаются - "когда". Но на этот раз Кей не улыбался. Не шире, чем прежде, по крайней мере.
- Просто так вышло, что у меня другие взгляды на Альбион, - сказал он, не дожидаясь вопроса о том, из-за чего он покинул страну. - Знаете, политика - она ведь как язык: кто-то любит согласные, кто-то - гласные. Мордред вот любит согласных, поэтому мне, увы, и пришлось искать другое место.