[AVA]http://forumstatic.ru/files/0015/95/66/95395.png[/AVA]
...дипломатический, раздери его дракон, визит. В сопредельное, чтоб ему тоже что-нибудь неинтересное случилось, королевство!
Леди Старлинг, девятнадцати лет от роду, сидела на неубранной постели, изучала географически-прекрасный синяк на коленке и душила контрабандного игрушечного зайца. Ярости ее не было ни пределов, ни границ.
Как неделю назад донесли лорду Старлингу о неказенных тенденциях во взаимоотношениях наследницы рода и учителя математики - так и грянуло лихо. Лорд Старлинг, обычно вымороженный и безэмоциональный, словно не за ту руку с Мидасом поздоровавшийся, бушевал, ярился и угрожала карами самого высокого разбора. Математик на этой почве сразу же на себя махнул рукой и предался извечной забаве с общим смыслом "Перед смертью - не напьешься", а вот у Элеоноры неожиданно ретивое взыграло так, что тем для пересудов у домочадцев теперь на год вперед хватить должно было. Элли сначала наорала на камеристок, потом вышвырнула с размаху в окно канделябр, только мелкие дребезги во все стороны полетели, потом наорала уже на отца страшенными словами и угрозами немедленного наложения на себя рук, ежели тот от математика не отвяжется срочнейше и не даст бедолаге покинуть пределы царства. В завершение леди Старлинг для подтверждения серьезности своих намерений сломала с хрустом о коленку любимую свою флейту каких-то там ценных пород дерева, и Фергал Старлинг, оторопев, притих.

Притихла и Элеонора, запершись в своей комнате (вообще-то ее сначала снаружи заперли, но дух противоречия настаивал на всесторонней изоляции) и время от времени рыдая от безнадеги в подушку. Математик отбыл как можно дальше в целости и сохранности, и было до слез обидно, что больше им, видимо, никогда не свидеться, и еще было ужасно жаль флейту. И коленка болела - Элли так и не решила, только ли флейта тогда хрустнула жалобно.
В учебе объявили перерыв, книг никаких, кроме тошнотворых буколических стишков, не давали.
Леди Старлинг манифестировала неполный отказ от пищи и наотрез отказалась вообще вставать с постели.
Спустя неделю папенька впал в отчаянье, тем паче, что замковые дамы недвусмысленно намекали, что еще немного - и от девицы одни только глаза и останутся, а у ней и так достоинства-то не слишком выдающиеся, а замуж-то надо...

В общем, Фергал Старлинг, совершенно не умея со своей дочерью разговаривать, внезапно вспомнил, что у него какие-то там вопросы в соседнем королевстве не разрешены, и надо немедленно отправляться туда, а заодно и прихватить с собой дочь: и в дороге развеется, и лекарю Штальбауму показать приболевшую девушку можно будет, вдруг что и впрямь серьезное.
Ну и, может быть, женихи в землях Короля Леопольда более благосклонно глядят на девиц, которые и на двадцатом году жизни толком не оформились и ведут себя, как малые глупые дети.
С последним вышла накладочка: продолжая изображать из себя умирающего лебедя, леди Старлинг наотрез отказалась покидать отведенные ей покои, из всей еды довольствовалась только крепчайшим кофе и в основном, сидя на подоконнике в одном исподнем, распевала своему зайцу фривольные песенки.

А сейчас вот придет по слухам очень умный лекарь Штальбаум, на корню ее диверсию просечет и не иначе как доложит все папеньке, как оно есть, и придется опять влезать в осточертевшие платьица, позволять сооружать на собственной голове какую-то приторную ерунду в кудряшках и благосклонно улыбаться всем этим благородным рыцарям с перетянутой военной осанкой и злыми, мертвыми глазами.
Элли всхлипнула, перестала терзать зайца, отерла глаза тыльной стороной ладони и примерилась к акустике комнаты.
- Шериф говорит: он подонок и мразь,
  Молочница: кончит он худо.
  Но она говорит: уж раз я взялась,
  То пусть он будет подонок и мразь,
  Он муж мой. И я с ним буду.

Уже и сама не помнила Элли Старлинг, где подслушала эту разудалую, но ужасно печальную песню. Слушать ее из замковых обитателей никто не желал, но тряпичный заяц, самый благодарный ее слушатель, был неприхотлив и готов на все.

- И нету ей дела до драк и краж,
  И простит она брехуна.
  Ей важно, дитя мое, Ханна Каш,
  Любит ли мужа она.

Одно леди Старлинг знала точно: таким, как она ничего подобного не суждено вовек.
Когда в дверь постучали, Элеонора на всякий случай убрала зайца от греха подальше под подушку, буркнула "Войдите" и взором умирающей во цвете лет страдалицы воззрилась на вошедших.
Лекарь Штальбаум пришел, как оказалось, не один: в довесок к врачевателю полагалась девушка, настолько юная, что скорее девочкой можно было назвать. Можно было бы принять за помощницу, но, во-первых, сходство было на лицо, а во-вторых - где ж это видано, чтобы девица была у ученого в подмастерьях. Вечно мужикам все самое интересное достается.
"Еще одна потерянная, пропащая душа!" - в порыве пессимизма решила леди Старлинг и принялась ждать неизбежной беды.

[AVA]http://forumstatic.ru/files/0015/95/66/95395.png[/AVA]
Что беспокоит... Намного проще было бы перечислить, что Элеонору не беспокоит, и список бы этот состоял из одного-единственного пункта: "Папенька и его дремучие воззрения на честь и мораль". А по заданному вопросу у леди Старлинг был объемный такой перечень причин для беспокойства, в котором, среди прочего, значились:
- злосчастный математик и его дальнейшая судьба;
- недавние заморозки и следующие из этого дальнейшие проблемы в виде неурожая, увеличения налогов, невыплаты оных налогов, очередных бессмысленных арестов и, опционально, народных бунтов;
- совершенно идиотские новые поправки к законодательству, на которые даже при беглом просмотре хотелось навесить краткую резолюцию "Работать не будет";
- тот факт, что вообще никакие законы в стране нигде, кроме как на бумаге, и не работают;
- равно как и тот факт, что царя Мидаса это, похоже, вообще ни в едином месте не скребет;
- судьба злосчастного математика, по второму кругу;
- почему король Леопольд женился на девице, каковая ему не то что в дочки - во внучки может сгодиться;
- почему все эти брачные игры высоких кругов оными же высокими кругами воспринимаются, как должное, хотя каждая вторая девица на выданье к алтарю идет зеленая и зареванная;
- что будет, если поделить на нуль при расчете какого-нибудь хитрого механизма навроде баллисты;
- кто такой доктор Зорге;
- и, наконец, если слон на кита налезет, то кто кого сборет.

Ничего из этого леди Старлинг, конечно же, вслух произносить не стала, а только вздохнула со всей возможной скорбью.
- Доброго дня, господин Штальбаум, госпожа Мари... - от всех этих этикетом требуемых формул по временам сводило скулы не хуже, чем от обязательных улыбок, но куда ж сбежишь. - Боюсь, что беспокоится в основном мой дорогой отец. Он считает, что ежели я и дальше продолжу худеть и бледнеть, ему в жизни не выдать меня замуж за при-лич-но-го человека. А меня так все устраивает.

Фразы "Я и за неприличного-то замуж не собираюсь" и "Я ему не игрушечка, чтобы перед знакомыми хвалиться" девушка тоже оставила при себе и вообще все свое внимание перенесла на рыженькую девочку. Та выглядела страсть, какой серьезной и потому глаз на ней определенно отдыхал: подружки Элеоноры пусть и далеко не все были дурочками, но все, как и она сама, накрепко с детства усвоили тот урок, согласно которому мысль у тебя в глазах должна светиться ровно одна: "Срочно хочу замуж!". Серьезность не поощрялась. Обсуждение книг не поощрялось. Патологическая страсть леди Старлинг дремать в обнимку с ненавистными, но страстно обожаемыми томами законодательств не поощрялась настолько, насколько это вообще возможно.
Интересно, эту самую госпожу Мари уже начали, как и саму Элли, таскать по балам да приемам заводной куколкой в праздничной упаковке? Наверняка начали. И рядят, небось, строго в голубое или зеленое, этот вечный бич рыжеволосых девушек, как для самой Элли бичами были белое и розовое. А потом просватают серьезную барышню за какого-нибудь высокородного идиота, каковой и двух слов без неопределенного артикля "ля" связать не может, и как вот она с ним объясняться будет?..

[AVA]http://forumstatic.ru/files/0015/95/66/95395.png[/AVA]
- Я пытаюсь жить интересами народа. - буркнула Элли. - К весне запасы подходят к концу, а количество работы наоборот возрастает. - и она покосилась на подушку, под которой надежно был припрятан ушастый ее друг детства. Вот зайцу никогда ничего не надо было объяснять - он умел читать ее мысли и никогда оные не комментировал.
Так же и она не стала комментировать заявление рыженькой девочки. Долго и мучительно? Долго и мучительно умирали, когда вызывали недовольство царя Мидаса. Элли по счастью была избавлена от необходимости присутствия на публичных казнях - трехлетней давности умело сымитированного затяжного обморока хватило, чтобы папенька похлопотал перед самодержцем за "слабенькую, вся в мать" дочь. Но случайно прочитанного "Трактата о ста тридцати одном способе устрашить смутьянов длительной казнью зачинщика" хватило с головой - у леди Старлинг всегда было живое воображение. И толковый преподаватель биологии.
А Фергала Старлинга, увы и ах, матримониальные вопросы волновали куда сильнее и здоровья, и пожеланий дочери - иначе ее демарш был бы куда успешней и в добрососедский визит он бы ее, пожалев, не потащил, препоручив заботам челяди. Но в последние полгода ему втемяшились в голову аккурат две идеи: первая о том, что брак с представителем соседнего королевства поспособствует укреплению дипломатических отношений, а вторая - о том, что Элеонора слишком уж хорошо начала разуметь во всяких женских приемах и ей нужна твердая рука.

- Не кружится. Не тошнит. Просто все время хочется спать.
На самом деле и кружилась, и тошнило, и Элли прекрасно понимала, что в скорости лавочку придется сворачивать - помирать-то она в любом случае не собиралась ни медленно-мучительно, ни быстро и милосердно. Так что метила пока в цель под названием "продержаться до возвращения домой". И Темный с ним всем, с местными приемами за пять лет она уже свыклась.

- И конечно же я очень хочу замуж. - со всей доступной убедительностью проговорила леди Старлинг, врать не краснея научившаяся сразу после того, как научилась говорить. - Это предназначение всякой женщины: быть надежным тылом для своего супруга, достойной матерью его детей и символом незыблемости устоев нашего королевства.
Хотя на самом деле она ничего против замужества как такового не имела. И дети пусть тоже будут, что за беда? Другое дело, что высокородная девица при дворе Мидаса - существо свободное настолько, что за кого замуж пошлют - за того и захочет. А от отцовых воззрений на подобающих мужчин леди Старлинг серьезно так трясло.
А от математика не трясло. Но математик не вышел родом.

Впрочем, Мари была слишком юна, чтобы понять такие низменные тонкости, а лекарь Штальбаум - был слишком мужчиной. Посему список мыслей, оставленных при себе у леди Старлинг как обычно сильно превысил количество произнесенного вслух.

[AVA]http://forumstatic.ru/files/0015/95/66/95395.png[/AVA]
- Я отказываюсь от пищи потому что всякому, кто несет ответственность за вверенных ему людей, неплохо было бы на собственной шкуре хоть немного понять, как и чем они живут. И раз уж папеньке это не нужно - значит, придется мне, как наследнице. Научно-познавательный эксперимент в стиле "Надо же знать, чем народ дышит". - леди Старлинг вздохнула. - А то он, кажется, и не дышит уже... - и прикусила язык. Эта фраза явно была лишней, а сколько ее меж тем учили ни в коем случае не показывать даже свой невеликий интеллект!

Элли, склонная на приемах не только танцевать да кокетничать, но еще и греть уши, знала, что советники уже с месяц, как намекали Мидасу на серьезную вероятность голодных бунтов.  Дальнейшая тактика царя, впрочем, не вызывала никаких сомнений у всякого, кто хотя бы по верхам был знаком с неподражаемым стилем правления даремского самодержца. Рука у Мидаса была золотая, а вот хватка - железная.
Так что в скором времени гарантированно следовало ждать устранения хотя бы одного дефицита, а именно - дефицита виселиц. Колесования и костры в Дареме так и не прижились: аристократия сочла это варварством.

О чем леди Старлинг пеклась? Да мало о чем, на самом деле. Леди Старлинг была воспитана в классических традициях даремского патриархата и была в целом девицей спокойной, покладистой и к бунтам не склонной: самым возмутительным из ее поступков до недавних пор оставался случайный поджог учебного класса во время бесполезных для нее ввиду бездарности занятий по основам алхимии. Учитель невовремя вышел, леди Старлинг невовремя проявила хоть какой-то интерес к науке.
Оказалось, что толк в покорности и полной беспроблемности все-таки есть: когда в жизни даже на служанку голоса не повысила, ор во все горло на почтенного отца срабатывает на отличненько. Часто оружием пользоваться нельзя, но в критической ситуации оно себя все ж таки показало. Двойная польза: и несчастному "возлюбленному" целостность спины и ногтей сберегла, и от математики себя окончательно избавила. Сплошная выгода.
А если бы лорду Старлингу повезло - он бы успел супруге заделать наследника. Или взял себя в руки и женился повторно. Авось и Элли вздохнула бы свободнее... Но счастья в жизни нет, не было и никогда не будет.
- А зачем мне его искать? - Элеонора и впрямь удивилась. - У нас так не делают. Жениха мне подберет с учетом всех значимых факторов папенька, а девице следует быть послушной воле отца. Новомодные веянья о свободе воли и выбора у нас не приживаются. Дарем чтит древние устои.
И Элли еще повезло - она до сих пор не попалась на глаза Мидасу. Царь на экзотику падок и фавориток меняет не реже, чем раз в полгода. Замуж, конечно, после такого выйти отнюдь не проблема, но Элеонора не была уверена, что ей придется по нраву такой расклад. Тем паче, что с ним в случае чего тоже особенно не поспоришь.

В чем великая польза теории государства и права: там столько умных словес и хитрых формулировок, что подвести обоснование можно при желании под любое свое действие, включая регулярное почесывание за ухом ногой.
На рыженькую госпожу Мари Элеонора тем временем смотрела пусть и искоса, так, чтобы особенно заметно не было, но со все больше возрастающим интересом. Та вела себя как живой человек. Ей было смешно.
Элли ее прекрасно понимала: во-первых, ей и самой было бы смешно на месте Мари, а во-вторых - ей было смешно даже и со своего места. Ситуация была дурацкой. Но чтобы оценить всю ее глупость по достоинству и хмыкать вместо того, чтобы зевать очередной выдуманной хвори очередной кисейной барышни - это надо было обладать живостью ума и отсутствием для этого самого ума рамок. Возможно, в Регаруме было иначе, но Дарем весь думал строго как предписано. Чаще всего так думала и сама Элеонора.

[AVA]http://forumstatic.ru/files/0015/95/66/95395.png[/AVA]
Как только за лекарем закрылась дверь, Элли рухнула на подушку и для верности прикрыла лицо второй - той, что поменьше. Улыбка во все доступные зубы к имиджу умирающего лебедя не подходила.
"Сигизмунд! - воззвала мысленно леди Старлинг зайцу-подпольщику. - Гордись мной, Сигизмунд! Потому как я, Сигизмунд, ГЕНИЙ!"
Кажется, все-таки получилось дожать ситуацию до нужного предела: больной ее признали, дальнейший осмотр по моральным причинам сочли невозможным, ура и ура, да здравствует тихое пребывание в комнате до самого окончания папенькиного визита. Хрен ему, короче, а не сосватать Элеонору в Регарум. И хрен ему вместо расправы над математиком.
И еще никаких пока платьев, никаких корсетов, никаких пыточных модных туфелек. Иллюзия свободы: все, на что леди Элеонора Старлинг к девятнадцати годам могла рассчитывать. Впрочем, к этим скудным хлебам она привыкла с детства.
Лекарства, дежурства... Да чем ее только в детстве не пичкали, когда мамки с няньками переполошились, что деточка и здоровьем, небось, в мать пошла, ах-ах, какой кошмар, и до созревания-то может не дожить.
Элли, вопреки домыслам, планировала жить весьма долго и по возможности даже счастливо, но послушно ела все, что давали. А на что способен даремский лекарский гений - об этом лучше слабым духом на ночь не рассказывать.
А что никакого пения - это, конечно, скверно. С другой стороны... Кляпом ей, что ли, рот заткнут?
Но это все после, все потом, а покамест следует однозначно продолжать гнуть линию высокородной дурочки и более оплошностей в речи не допускать. А лучше вообще речи не допускать. Жаль только, что Сигизмунду так и сидеть в своем подушечном подполье, пока не останется леди Старлинг наедине с самой собой - но не для того она его столько дней прятала всеми правдами и неправдами, чтобы сдать ни за грош.

Ассистентка лекаря уткнулась в бумаги. Интересно, чего она там интересного изыскать собралась? Диагноз "Очередная истеричка с жиру бесится?". Так ведь раз господин Штальбаум - придворный лекарь у него таковых диагнозов должны быть каждый второй, если не каждый первый. Это все, конечно, было жутко любопытно, но любопытство показывать тоже было нельзя: вся легенда полетит к чертям. Славное государство Дарем: ни-че-го нельзя. Но мы привыкли.
В мужественной попытке борьбы одновременно со сном и скукой, Элли стянула с прикроватного столика единственный почему-то недоизъятый пергаментный свиток: двухнедельной давности домашнее задание. Сравнение основополагающих конституционных поправок последних десяти лет в Дареме и Регаруме. Левая половина, ответственная за Регарум, была почти пуста. Зато от написания правой, Даремской, у Элли чуть рука тогда не отвалилась: ну любили, любили Мидас с советниками что-нибудь эдакое выдумать, чтобы мозги вообще в трубочку свернулись. Девушка бегло пробежалась глазами по собственному почерку и поняла, чего не хватало. Вывода не хватало. Краткого, лаконичного и емкого: "Мы едины в одном, самом важном мнении - ВИСЕЛИЦ ВСЕГДА СЛИШКОМ МАЛО!". Вот тебе и основополагающий законодательный принцип.
И все мы помним о грозящих голодных бунтах.
- Нас окружают чудесные люди, Сигизмунд, - задумавшись, сквозь зубы процедила леди Старлинг. - Проблема в том, что они ме-е-е-едленно сжимают кольцо.

[AVA]http://forumstatic.ru/files/0015/95/66/95395.png[/AVA]
- Эй! - возмутилась Элли отправленному в полет пергаменту. - Это же хороший конспект! Меня аж учитель похвалил. Ты вообще в курсе, насколько редко в моем случае такое бывает?
На "ты" леди Старлинг перешла без сантиментов, зато с облегчением: еще одна регарумская неофициальная традиция, о которой в Дареме можно было только мечтать. Они с отцом даже наедине были на "вы", а уж в присутствии посторонних и вовсе друг друга по титулам именовали.
- Скидывай обувь, раз уж пошли такие танцы и садись по-человечески, а то спина устанет, - порекомендовала девушка и кинула в Мари одной из подушек, в очередной раз подивившись, сколько же их тут. - А что до Сигизмунда... - Элли чуть сощурилась и изучающе поглядела на юную помощницу лекаря, что-то, очевидно, внутри про нее решая. - Не родился еще тот смертный, которого я при любых условиях согласна буду называть этим святым для меня именем! Вот он! - и, достав на свет зайца, леди Старлинг выставила его вперед, ровно крестьянин выставляет защитный амулет, убоявшись нечисти. - Но я должна предупредить. Если ты сдашь этого видного подпольщика, мне придется обернуться огнедышащим драконом и сожрать тебя. Не то, чтобы очень хотелось, но это уже вопрос чести.

Честность леди Старлинг оценила. Честность ей нравилась, особенно в разрезе тридцати трех традиционных и пятидесяти подразумевающихся даремских правил об умолчаниях и завуалированиях в официальных разговорах. Полчаса с человеком проговоришь, а так ничего и не поймешь. Только время впустую.
"То, что я с тобой говорю, еще не значит, что мы беседуем". Тоже, вроде, из какой-то книги и вроде даже не из запрещенной.

- Придется - так придется, - пожала плечами Элли. - Да и чего меня поднимать, не помираю же. Домой вернемся - сама встану, куда ж деваться. А еду мне и так никто не приносит, наших лекарей тоже ложной голодовкой не провести, так что все серьезно и обстоятельно. Стану еще бледнее или даже зеленее? Это вообще прекрасно, дольше приставать не будут и по приемам таскать ввиду нетоварного вида. Разговоры, отвары, осмотры... Проходили и не такое. - и она аж передернулась.
Замуж в Дареме выдавали безаппеляционно, но среди аристократии на невинные юношеские влюбленности смотрели довольно снисходительно, лишь бы до непоправимого, могущего вскрыться в первую брачную ночь, не дошло. Вот даремские лекари и проконтролировали по папенькиной просьбе отсутствие того самого непоправимого. Было унизительно. Хотя подтверждение однозначного девичества леди Старлинг и сделало возможным все-таки высылку математика, а не его же тихое удушение где-нибудь.
А вот последнему вопросу Мари она искренне рассмеялась.
- Ой, не могу. Мари, я даремская, мне уже лет семь все равно, за кого меня выдадут. Это у вас, в Регаруме можно повлиять на кандидатуру. А мне просто пальцем ткнут и, может быть, разрешат выбрать фасончик платья. В Дареме о браке по любви перестают мечтать лет в одиннадцать, а если не перестают, то это символ такой глупости, до которой даже я не додумаюсь. Но папеньке попала под хвост шлея и он решил учинить всякое нехорошее хорошему человеку, которого, по совести, во все это втравила я. Ну не бросать же было его на произвол судьбы? У нас физические наказания символичностью не страдают. Все, как говорится, по-взрослому и с полной самоотдачей... А петь мне, кстати, - со всей уверенностью заявила она, - не запретит вообще никто. Разве что рот зашьют. Эта музыка будет вечной!

[AVA]http://forumstatic.ru/files/0015/95/66/95395.png[/AVA]
Слава всем б-гам, добрым и злым духам, феям, Темному, Белой и даже Повелителю Мух! Мари Штальбаум была настоящей. У подавляющего большинства даремских девиц, как образованных, так и бестолочей, предложение Элли вызвало бы нервную икоту с переходом в кратковременный обморок: это же попрание всех норм приличия! А как же сто тыщ реверансов и все такое прочее?
Неизвестно, что там полагается при личном общении в Регаруме, но помощница лекаря явно находила любые излишества этикет совершенной туфтой. Да светится в веках имя всякого человека, имеющего в голове мозги, имя госпожи Штальбаум тоже занесем в этот список.
А значит ей и вправду можно было рассказать что-то сверх обычных эллиных многословных отбрехиваний. Хоть кому-то, счастье-то какое!
- Сигизмунд Корнелий Витус Солеро Третий, лорд даремской северо-восточной провинции Солеро, ее уже два века нифига нет. Основоположник нынешней законодательной традиции Дарема. - пояснила девушка, усаживая зайца полноправным участником беседы. - Тот еще затейник был... Но я восхищаюсь порочностью его ума - такую-то систему выдумать. Это ж как надо было на весь мир обозлиться! Вот ты, например, что делаешь, когда злишься?
Элеоноре и впрямь было любопытно: Мари гляделась и сама по себе изрядной диковинкой, а уж в сравнении с даремскими подружками и вовсе бриллиантом неслыханной ценности. Потому что, во-первых, допущена к науке, во-вторых - добилась того, что отец признает за ней право голоса и, в-третьих, вообще полна всяческих решимостей и склонности к неочевидным решениям. Да это-то и у взрослого мужика поди найди, а тут - девица, да еще и почти ребенок... Ой, подрастет она - муж наплачется. И поделом, ха-ха-ха, кто-то должен же отмстить за всех страшной бесчеловечной мстей.
И, пока госпожа Штальбаум размышляла над ответом, Элли восхитилась новым открывающимся перспективам.
- Ух ты! Невеста, которую все время понос прохватывает! Это какой же скандал в благородных семействах будет, на год обсуждений хватит. Ты, Мари, кладовая прикладных знаний. Даже не знаю, чем отблагодарить. Хочешь, покажу, как канделяброй драться? В умелых руках - прям-таки оружие массового поражения!
Когда-то Элли начинала с вееров - канделябры стали следующей ступенькой тайного саморазвития дочери Фергала Старлинга.

И девушка приуныла, задумавшись над последними словами. Видать, мест со счастьем и полным благорастворением все равно нигде нет, а так ведь хочется.
- Да везде решающий голос за мужиками, чего уж. У кого х... МЕЧ длиннее, тот и выиграл. - буркнула она. - Не впрок мне будет регарумский жених, Мари. Девятнадцать лет муштры-то канделябрами не повыбьешь, так что тут дело конченое. А и ладно. Выйду замуж за какого-нибудь который весь военный, по уши в лампасах и за аксельбантами не виден, нарожаю всякой мелочи побольше и воспитаю так, чтобы Дарем возрыдал. Сына научу хамить отцу и танцевать девиц, которых не велят, а из дочери... А из дочери вот что-то типа тебя сделаю, а когда все начнут с нее плакать кровавыми слезами - отправлю в Солетос превозмогать алхимическую науку. Там, говорят, и девкам можно, если голова на плечах есть. Вот это будет демарш! - и Элли насупилась. - Кого-кого... Если камеристкам верить - то полюбовника. Да только какой уж там "любовник", смех один. От поцелуев да расстегнутого корсажа дети не очень-то заводятся, иначе у нас половина двора завсегда с пузами ходила, а Дарем чуть более, чем полностью состоял из бастардов. Ты не думай, - несчастным голосом сказала девушка. - Он хороший человек, это я дурища и не подумала, чем все обернутся может. Надо было его тоже... канделяброй. Или ему меня канделяброй. Все проще было бы.

К сожалению, как уже давно поняла леди Старлинг и не понимала, ввиду того, что ей это было, к счастью, не нужно, Мари Штальбаум, иногда незаметно нагадить ближним своим можно только посредством самоиздевательства.
Дарем - непреклонен и патриархален, и, невзирая на внешний лоск, женщина в нем не шибко-то сильно отличается по правам и смыслу существования от вещи. Но есть и свои плюсы: аристократическая наследница - вещь дорогая, в ее способность украшать и выполнять детородную функцию вкладываются немалые средства и усилия. Угроза поломки - полное обесценивание всех вкладов, особенно если не удалось зачать в довесок к игрушке еще и наследника. Так что и с позиции куколки можно было хоть на что-то повлиять, прогуливаясь по грани, за которой кукла может стать сломанной и непригодной к стоянию на полочке.
Элли не стала этого объяснять. Дарем к такому положению вещей привычен, а вот непосвященные светлые умы лучше в известность не ставить. Мари еще очень юная и, судя по всему, очень упрямая. И она-то вряд ли делит возможность кого-то быть личностью по половому признаку. Вот пусть и дальше будет в том ее счастье: чужие чаянья о возможности какой-никакой но справедливости, а то и вовсе права выбора леди Старлинг очень ценила восхищенным взглядом стороннего наблюдателя, которому, увы, можно только подглядывать в замочную скважину.

- И тебе хватает? - Элли хлопнула ресницами. - В смысле - порвать бумагу и поломать перья? Вот это выдержка...
Самой Элеоноре, естественно, злиться было и вовсе нельзя - потому и грянул так громко ее учиненный скандал. Все прочие проявления ярости леди Старлинг сводились к уединенному душению зайца да иногда, когда было совсем невмоготу, девушка запиралась в ванной комнате и орала. А чтобы никто того не услышал - орала в наполненный водой таз.
- А Сигизмунд Корнелий Витус Солеро Третий делал вот что: он садился, поганец эдакий, и выдумывал наше славное во всех землях законодательство и поправки к оному. И всем прочим велел. И что же у нас в итоге? В итоге правовые уложения Дарема - это могучий десятитомник, исходя из которого умелый законник может на пустом месте почти сделать все, на что у него ума хватит. - она вздохнула грустно. - А на деле выходит так, что ничего, кроме королевского указа реальной-то силы и не имеет. Слишком много слов. И к каждой поправке - еще десять поправок. И прецедентарные практики. Вот и выходит - наверху кровопийцы народа, внизу – жертвы, наверху – разбойники–шершни, внизу – работящие пчелы... И никто ни по кому не заплачет. - и Элли хмыкнула. - Мой отец вообще никаких кандидатур, кроме военных не рассмотрит. Потому что, во-первых, я слабосильная дурочка, а значит мне нужна самая твердокаменная стенка из всех, а во-вторых - надо что-то делать со всем вот этим, - и девушка продемонстрировала Мари светлую прядь и ткнула пальцем в собственную бледную щеку. - хилая альбионская кровь. Мне надо рожать наследников, но с такой наследственностью я имею все шансы родить что-то, малопригодное к жизни. Надо, значит, укреплять. А об кого укреплять, как не о десятки поколений закаленных в боях солдат? - и она пожала плечами.
Нравится - не нравится, но логика во всем этом действительно была.

- Познако-о-омить? - и леди Старлинг поглядела на Мари едва ли не со слезами на глазах. - Значит, и ты туда же? Да что ж за напасть! Сигизмунд, - она обняла зайца и окончательно скисла. - похоже, это все-таки заговор. Нас обложили со всех сторон.

Петь, значит, запрещено? Ну, нет. Разрази ее Темный на месте - это единственное, на что она никогда, ни за что в жизни не согласиться. И во взгляде, обращенном к Мари, читался редкий гость в глазах Элли: вызов.
- Скалы над пропастью встали темницами,
Здесь доверять нельзя людям и птицам, и
Я говорю: "Мой господин, прекрасный граф Роланд,
Едем другим путем!"

В Дареме эту песню не поощряли, но Элли ужасно нравилось имя Роланд.[AVA]http://forumstatic.ru/files/0015/95/66/95395.png[/AVA]

- А по-моему такую штуку мог сотворить только человек, который был на всех чертовски зол, - и Элли мягко улыбнулась.
Конечно же, она шутила, откуда бы спустя четыре века ей было знать, в каком настрое пребывал досточтимый Сигизмунд в момент написания своих эпохальных законотворческих актов?
Но Элли ужасненько импонировала серьезность Мари: женский Дарем серьезностью, вестимо, не блистал, а уж девушки, едва перешагнувшие порог беспечального детства и вовсе не желали ни над чем задумываться, руководимые лозунгом "А зачем? Я же девочка!". Леди Старлинг чудовищно бесилась с этой поездки в Регарум, но, как оказалось, и в ней был определенный толк - один, совершенно конкретный и сейчас восседающий напротив нее в рыжих локонах, очень красиво подсвеченных падающим из окна лучом.
"Красивая девочка, - с сочувствием подумала Элеонора. - Еще года полтора - и достанут ее не меньше, чем меня, а скорее всего еще и больше". Дело было еще и в том, что природная привлекательность юной госпожи Штальбаум отдавала большой такой загадкой в виде проступающего у нее на лбу вопросительного знака: женщина с пытливым умом редкость, и мало кто подмечает, что именно наличие ума придает лицу то самое выражение, которое ставит на пару высоченных ступенек выше миленьких куколок с большой грудью и широкими бедрами.
Мужчины падки до всего необычного.
- Все хорошие песни - грустные. - убежденно произнесла Элли. - Я ничего не нашла в библиотеке об этом самом Роланде, но судя по песне - он был настоящий такой герой. Не тот, которого героем летописи делают, а всамомделишный... А чему нас учит жизнь? А тому, что настоящий герой - это мертвый герой. Ну, а кто еще жив - тот, значит, предатель идеи. - и девушка решительно поднялась.
Ну то есть как - решительно. Совсем решительно-то не получилось, голова все-таки не слишком была довольна отсутствием в организме еды и присутствием при этом в нем же кофию, поэтому передвигаться леди Старлинг старалась аккуратненько. Но ладно, гулять - так гулять. Музыкой Мари, злая девочка, купила ее на корню - никогда Элли против такого устоять не могла.
Засунулась в шкаф (не в исподнем же ходить!), потошнилась от обилия розового, еще больше потошнилась от вида корсетов и нашла все-таки золотую середину - редингский наряд, он там люди вольные были, дозволяли тамошние фасоны ввиду хитромудрых покроев корсетами пренебречь. Ну, а что груди в таком ракурсе нет - невелика печаль, еще больше возможных воздыхателей на путь истинный наставит. А еще платье в этом плане было хорошо тем, что имело вопиюще-гербовый цвет Старлингов, и выгодно оттеняло общую прозелень Элеоноры. Ну и серебряные летучие мыши по манжетам. Ну и платок, под которым редингские дамы прятали волосы. Сплошное удовльствие и укрытие от возможных глаз ее последнего и главного украшения. Взглядом в зеркало Элли была довольна: хоть рисуй и вставляй в научный трактат "Мы победили болотную лихорадку". Страшна, как жертва Повелителя Мух, короче.
- С тобой, Мари, совершенно невозможно спорить, - подытожила леди Старлинг. - Это у тебя природное или кто научил? Слушай, бросай все, беги в Солетос, а то выдадут замуж, да так, что тебе не понравится. А ведь как пить дать, выдадут, а мне что-то сомнительно, что у тебя в этом плане столько же смирения, сколько у меня. Воспользуешься своим недюжинным умом, траванешь благоверного, нехорошо как-то получится. - и Элли подмигнула. - Идем. Покажешь мне тех, кто поет и то, на что стоит поглядеть. Но балов - ни-ка-ких балов! Я на папеньку все еще сердитая. [AVA]http://forumstatic.ru/files/0015/95/66/95395.png[/AVA]