Машину мэра на подъездной дорожке Шерман увидел из окна. Нахмурился, ненадолго стянул очки, придавив тонкими стеклами изучаемые бумаги, потер ладонями обросшее уже щетиной лицо - визиты власти никогда не приносили ничего хорошего. Этот бар был детищем Шермана, и расставаться с ним в ближайшее время - да и расставаться вообще - он не планировал, поэтому, растерев напоследок красные отпечатки на переносице, Бэйли отложил бумаги в сторону и вышел из кабинета.
Ригби уже была на своем месте, а вот официантки видно до сих пор не было. Та не опаздывала к началу смены меньше, чем на полчаса, но по понятным причинам ее прощали - вечером она была расторопной и приветливой, умея сдержать и пьяного, и недовольного, а днем клиентов в баре было немного. Ригби не жаловалась, а Шерман не видел веской причины для увольнения.
- Угости, - распорядился Бэйли и коротко дернул подбородком в сторону вошедшей, - и выясни, что ей надо.
У них с Ригби было удивительное взаимопонимание. Шерман под блондинистой шевелюрой и неумением постоять за себя видел что-то большее, а та, возможно, не видела ничего дурного в его прошлом. Это она, конечно, зря. Ничего достойного в его прошлом не было.
- А мне чай.
Скользнув напоследок глазами по ладной фигуре мэра, Бэйли вновь поморщился - не любил он таких вот холеных стерв - и развернулся к выходу из зала.
Бухгалтерию бара он предпочитал проверять самостоятельно и лишь иногда, если возникали сомнения в чистоте операций, обращался к местному аналитику. С ней, несмотря на нескрываемый интеллект и длинные ноги, работать было приятно - какой бы опасной хищницей она ни была, охотились они на разных угодьях. Мэр предпочитала все и сразу.
Вот ведь засела в голову.
Закрыв толстую книгу учета, Шерман почесал щетинистый подбородок, зачем-то поправил воротник рубашки и потянулся за сигаретами. Пока мэр не покинет здание, спокойно работать он не сможет - оставалось только ждать.

Отредактировано Sherman Bailey (2015-05-10 13:36:04)

Первое воплощение Белой, явившейся мимо всех дверей в кабинет Её Величества, Регине удалось убить — просто и банально, тысячи раз повторенным движением вырвав и раскрошив холодное как снег сердце. Несколько мгновений, пока пальцы не нашли его в груди, Королева думала, что его и вовсе нет, но обошлось.
Второе воплощение Регина убивать не стала уже сама. Она, конечно, могла бы делать это вечно, но…
Третье воплощение — или та, что могла бы им стать, останься прошлая в живых после Проклятия, — стояло в чёрно-белой форме у столика и приветливо улыбалось. Такую улыбку вернуть было не сложно.
— Я подожду.
У неё в запасе была целая вечность. Рано или поздно легенда Зачарованного леса найдёт время, чтобы принять заказ. Рано или поздно Урфину Джюсу придётся вылезти из своей норы и вернуть должок.
Когда-то давно она вытащила его из-за решётки. Когда-то давно они сидели за одним столом; ещё не враги, но далеко не друзья.
В новом мире всё будет по-другому.
В меню Регина не заглядывала, заранее зная, что богатый выбор только в разделе коктейлей, и вместо этого краем глаза следила за перемещениями бармена по залу и из зала, потому приближение Ригби заметила заранее. Вскинула голову, сияя точным отражением дежурной улыбки, вцепилась взглядом в мягкие черты лица.
— Цезарь и черный чай, пожалуйста. Мистер Бэйли у себя?
Что было общим у всех воплощений Королевы Материка? Светлые волосы, на вид чуть старше тридцати. Хотела бы Регина взглянуть на её сердце… Корону против цента — оно снежно-белого цвета.
Но в новом мире, увы, всё было по-другому.

Две стороны одной монеты, а она всё вертится и вертится, и никак не вскроется, орёл или решка посмотрят в небо. Неопределённость была мучительна: Белая могла возродиться в Зачарованном лесу, могла оказаться в Сторибруке и могла стоять на расстоянии вытянутой руки в шортах, едва заходящих за линию ягодиц.
Да у неё на панталоны в Зачарованном лесу уходило больше ткани!
Едва заметно качнув головой, Королева заставила себя отвлечься от осуждения.
Белая. Снежное сердце, холодное, как сама зима, седые под желтизной волосы и истинная любовь к своим конвоирам. Её Величество достаточно знала о жизни леди Старлинг, чтобы поставить на нужную сторону монеты.
— Передайте мистеру Бэйли, — ведьма мимолётно нахмурилась, прикидывая примерное время своего обеда с учётом того, сколько придётся местному повару затратить на сбор ингредиентов и компоновку их во что-то, отличное от гамбургера и жареной картошки, — что я зайду к нему после обеда.
Её улыбка могла бы затмить солнце, но... Регина больше не улыбалась, рассматривая Ригби точно через микроскоп, и только раз уголки губ дрогнули в полунамёке — ей, привыкшей брать своё силой, не нравилась перспектива договариваться. В Зачарованном лесу ей не понадобилось бы этой дурацкой прелюдии: она вошла бы прямо к Урфину, сметя всех и вся со своего пути, и вытащила бы поверженного диктаторы из шкуры жалкого совладельца жалкого бара, чтобы он мог стать подле неё.
В Сторибруке всё было иначе.
— Если, конечно, — ехидная, непривычная вежливость, прилагавшаяся к маскарадному костюму мэра, стесняла и движения, и слова, — Вас не затруднит.
Чаевые будут не в пример щедрыми. Костюмчик, тесный не в пример королевскому корсету, почти уже разносился.

Также ловко, как он обращался с колодой карт, партнер тасовал что показания в суде, что накладные в столе. Бэйли снял очки и уложил их на журнал, едва заметно качнув головой. В финансах он смыслил обидно мало, и присутствие мэра в соседнем помещении ситуации не спасало - вместо того, чтобы сводить дебит с кредитом, он пытался понять, какого черта высокие гости забыли по его душу, пока, наконец, не вытянулся расслабленно в кресле и не закрыл глаза.
Минерва могла бы его предупредить. Видимо, не знала.
Когда Ригби постучалась в дверь, Шерман почти что улыбался. Улыбка приобрела отчетливый контур, когда он посмотрел на своего бармена, но, услышав подтверждение своих догадок, только крепче сжал губы и затушил незаметно дотлевшую до фильтра сигарету. Потер челюсть тыльной стороной ладони и, оттянув на пару секунд ворот футболки, поднялся на ноги.
- Значит, не буду отказываться.
В том, что мэра обслужат по высшему разряду, сомневаться не приходилось; такой сервис в баре получали лишь двое. Сомневаться не приходилось и в том, что к своему заказу мэр не притронется.
Перекатив во рту остатки уже холодного чая, Бэйли отставил чашку на блюдце, поддернутое не то желтым, не то коричневым, поблагодарил единственного, но не потому любимого бармена, и по широкой дуге обогнул стол. Вежливо отодвинул Ригби в сторону, улыбнулся приятному узнаванию ее тела на ощупь и вышел навстречу джунглям.
Победить должен был сильнейший.
Посмотрев на мэра с высоты своего роста, Шерман коротко кивнул в знак приветствия и занял место напротив. Он был почти прав - салат, чинно прикрытый столовыми приборами, выглядел нетронутым, но на краю бокала виднелось несколько смазанных отпечатков красной как мак помады, а в поблекшем центре ярких губ зацепился винный осадок.
Ригби хватило ума выбрать самое лучшее, а не самое дорогое. Умница.
- Я слушаю Вас.

Женщин, в которых чувствовалась стервозно-властная нота, как если бы в чай неумелой рукой долили воды из-под крана, Шерман не любил и потому промолчал, внимательно глядя мэру в глаза. В полумраке бара они казались обманчиво черными и неестественно холодными, но общего впечатления маленькой женщины испортить не могли.
На прошлых выборах Бэйли голосовал за ее конкурента, чье имя уже напрочь стерлось из памяти. Тот, вопреки всем ожиданиям, проиграл кампанию с сокрушительным размахом и через месяц покинул город, чтобы попытать счастья власти в других условиях. Мэр Миллс вышла на второй срок так уверенно, словно была рождена править именно в этом маленьком городе, а претендентов на ее престол со дня исчезновения предыдущего больше не появлялось.
Третьи выборы Шерман собирался проигнорировать. Лицо, которое вопреки конституции опять будет на всех плакатах, он запомнил достаточно хорошо еще тогда, сейчас же просто освежал в памяти, пользуясь возможностью вблизи рассмотреть ее мимику и манеру движения. На несколько секунд он отвлекся на подкрашенные вином губы и легкое прикосновение к ним языка, но, услышав шум колокольчика, сместил фокус внимания. Бригада со стройки неподалеку от черты города, будут пиво и бургеры с картошкой. Ригби отлично справится.
Больше он на них не смотрел. Оценивал вес искренности в тяжелых словах мэра, коротко побарабанив пальцами по краю стола. Слишком мало информации у него было на руках, чтобы с уверенностью говорить, согласилась она или отказалась.
- И?
Ее вмешательство в этот конфликт, как и в любой другой, в котором ей бы вздумалось принять участие, привело бы к непредсказумым последствиям. Хиросима и Нагасаки подверглись бомбардировке с подачи таких, как она.
Шерман еще раз посмотрел на ее губы - внимательно и с удовольствием - и лишь затем поднял тяжелый взгляд на карие глаза. Он ждал продолжения ее, несомнено, увлекательной истории.

Отредактировано Sherman Bailey (2015-05-31 01:29:05)

Стандартные бургеры под стандартное пиво от стандартных же рабочих задали, наконец, нормальный тон происходящему: эти улыбались нормальными человеческими улыбками, отвешивали нормальные комплименты "в лоб" и обсуждали через регулярное "не, ну пойдем выйдем!" почему Ред Сокс никогда не будут чемпионами. Сама Элеонор хоть болельщицей и не была, но считала, что с проклятием Бамбино шутки плохи.

С той стороны барной стойки беседа Шермана и Регины выглядела примерно так, как Элеонор представляла себе дипломатические межвременные переговоры между Маргарет Тэтчер и Иосифом Сталиным. Можно было бы, конечно, сделать незаинтересованное лицо и вроде как подремать за стойкой, на самом деле вслушиваясь в слова, но Элли была не очень-то уверена, что и впрямь хочет слышать то, о чем они говорят.
В некоторых случаях действительно тем крепче спишь, чем меньше знаешь.
Поэтому при молчаливой поддержке братишки Фрэнка Элеонор занималась тихим тактическим бунтом: перестав полагаться на подарки радиоточки, вывела на динамики бывалый кассетник и, подумав хорошенько о соответствии моменту, нажала на кнопку.
Старина Дилан всегда имел, что сказать - по любому случаю. Фрэнки хохотнул и продемонстрировал большой палец. Голос Боба даже в самой тихой версии игнорировать было невозможно.
Тем не менее, вечно за стойкой прятаться не сумеешь, особенно если находишься на рабочем месте в рабочее время - это немножко намекает на то, что следует хоть как-то сымитировать бурную деятельность. И да настигнет страшная кара задницу опаздывающей напарницы.

Бурная деятельность свелась к принесению чая и унесению нетронутого салата (Фрэнк тоскливо вздохнул о бездарно потраченном времени). Элли с видимым облегчением оперлась на стойку. Слушать, может, и не стоит - а вот понаблюдать определенно интересно. Элеонор не припоминала, чтобы мэр Миллс и шеф были хоть сколько-нибудь знакомы, но тем не менее глядели они друг на друга как очень, очень давно знающие друг друга люди. И знающие не с самых лучших сторон.