| Время сказок закончилось, сэй. Настало новое время, военное время, и выбор только один: служить или славить. Добро пожаловать в Чартаун, сэй. Пленных не брать. |
| F.A.Q. Сюжет Хронология игры |
Chartown |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Chartown » История Зачарованного леса » 06.08.1601 — "Мир не без добрых людей"
Время действия: 6 августа 1601 года.
Место действия: Зачарованный Лес, дом Фридриха Штальбаума.
Участники: William Riley, Friedrich Stallbaum (NPC).
Через три месяца, самостоятельно справившись с последствиями пожара, мастер Дроссельмейер обращается за помощью к бывшему лейб-медику. Фридрих Штальбаум оказывает ему радушный приём и соглашается взяться за дальнейшее лечение.
Теплым августовским вечером в ворота дома Фридриха Штальбаума постучался человек. Слуга, открывший смотровое окошко невольно скривился от неприятного запаха, но, обученный по-доброму обращаться со страждущими, которых принимал бывший лейб-медик, вынужден был любезно поинтересоваться, чем может помочь.
Бродяга, одетый в рубище и едва державшийся на ногах, попросил позвать хозяина. Слуга сразу понял, что посетитель серьезно болен, потому что тот хрипел и был замотан тряпками с головы до ног. Поколебавшись немного и наконец сжалившись, он впустил его во двор.
Пара минут показались Якобу вечностью. Совсем не так он хотел бы сюда придти и совсем не таким его здесь когда-то знали. Но стоило поблагодарить судьбу хотя бы за то, что хватило сил добраться до поместья Штальбаума.
Незваный гость был невероятно худ и едва держался на ногах. Одежда, снятая с какого-то помирающего пьянчуги, была ему велика. Задеревеневшая от грязи рубаха, елозя по свежим рубцам, причиняла боль, и все, что хотел в этот момент Якоб - это упасть лицом в землю, чтобы навеки забыться и навсегда отдохнуть. Но после стольких месяцев упорного карабканья из могилы было бы очень нелепо и глупо сдаться именно сейчас.
От дома Дроссельмейера осталось лишь позорное пепелище, погреб да подвал, где Якоб умудрился просидеть без малого три месяца. Подвал, в котором по счастью располагалась вторая лаборатория, стал его спасением и тюрьмой. У него оставались кое-какие запасы, худо-бедно мастер смог залечить почти все раны. Почти - потому, что некоторые из них не желали затягиваться до сих пор.
Якобу обязательно суждено было оказаться на улице, пополнить бесчисленную армию нищих, а потом помереть, если бы не сбережения, благоразумно оставленные на попечении надежных столичных менял. Но до денег еще нужно было добраться. Израненный и истощенный сделать это в одиночку он бы не мог.
По счастью, у мастера оставался по крайней мере один добрый знакомец, которого он мог попросить о помощи. Бывший лейб-медик Штальбаум в число завистников молодого ученого не входил.
Отредактировано William Riley (2015-05-08 01:40:32)
[icon]http://storage4.static.itmages.ru/i/15/0508/h_1431107795_3557067_7c3dea1cb3.jpg[/icon][nick]Friedrich Stallbaum[/nick]
Август выдался жарким. Только вечером, когда солнце клонилось к закату, приходила благодатная прохлада. Однако в большом доме было душно, и Фридрих Штальбаум, взяв с собой несколько ламп, вышел в сад. За ним, как всегда, неотступно последовала его четырнадцатилетняя дочь Мари.
Сидя за простым деревянным столом, они разбирали травы. У лекаря были помощники, которым можно было бы поручить эту несложную работу, однако он любил возиться с растениями сам, если позволяло время. Так отец и дочь отдыхали, коротая время за беседой.
Мари задавала много вопросов, и Фридрих охотно отвечал, хотя был уверен, что о свойствах многих растений она уже знает. Недаром же Мари просиживала за книгами дни напролет.
- А это валериана, - отметил Штальбаум, указав на траву с маленькими розоватыми цветками. – В ее корнях содержатся масла, которые успокаивающе действуют на человека. Она лечит головные боли, способствует улучшению аппетита…
- А кошки от нее дуреют, - спешно отмахнулась Мари. – Валериану уж я знаю.
- Знаешь, - выдохнул Штальбаум, не вынимая изо рта трубки. – Так вот если ты еще раз нальешь тетушке в чай настойку валерианы, будешь повинна в том, что она сляжет с сердцем, потому что меры не знаешь.
Мари прикусила язык. Фридрих, не поднимая глаз, принялся перевязывать следующий пучок трав. Уголки его губ едва заметно дрогнули. На самом деле он давно прознал про шалость дочери и предупредил слуг, чтобы меняли чашки всякий раз, прежде чем подавать чай его дражайшей сестре.
- Она противная… - пробубнила Мари, и Штальбаум уже хотел спросить, чем ее обидела тетка, но в сад пришел Бруно. Не начав еще говорить, он несколько раз громко чихнул – отец и дочь жгли смесь ромашки с камфорой, чтобы отогнать комаров и мошкару.
Слуга наклонился к уху Штальбаума, доложив, что пришел нищий калека и просит его принять.
- Что-то у него с лицом, господин Штальбаум, - заметил Бруно. – Весь в хламиде, ну, как и положено нищим. И с ног до головы забинтованный.
- Проведи его в приемный покой.
- Уже сделал. Дожидается Вас.
Фридрих поднялся. Мари, прислушивавшаяся к разговору, вызвалась чем-нибудь помочь, но лекарь решительно ей отказал, в очередной раз отметив про себя, что его дочь не по гадам деятельная, но постоянно потакать ее любопытству нельзя.
Увидев гостя, Штальбаум первым делом предложил ему стакан воды.
- Добрый вечер. Чем я могу Вам помочь? – поинтересовался лекарь, отдавая дань вежливости, сам при этом внимательно осматривая мужчину. Вернее было бы сказать ходячий труп.
Отредактировано NPC (2015-05-08 20:56:51)
- Здравствуйте, доктор, - отозвался Якоб и благодарно кивнул, принимая стакан поды. Сделал несколько жадных глотков. Питье было очень кстати, потому что в горле пересохло и нещадно драло.
Руки у него дрожали, и в глаза Штальбауму Дроссельмейер старался не смотреть. Знал, что краше в гроб кладут, но он-то был не в гробу, значит, еще предстояло побороться да помыкаться.
Хотя любому дураку известно, сколько ни брыкайся, конец у песенки один.
- Говорят, вы умеете воскрешать из мертвых, - сипло сказал мастер. – Можете воскресить меня?
Штальбаум мог решить, что перед ним безумец, в какой-то степени так оно и было. Очень трудно вытерпеть столько боли и остаться в своем уме.
Наконец Якоб поднял голову и взглянул на медика.
Все еще ясным и внимательным оставался его взгляд. Дроссельмейер не ослеп, как это обычно бывает с погорельцами. За это пришлось пожертвовать руками, коими он прикрывал глаза.
- Простите, что доставил вам неудобства. Мне некуда больше идти.
[icon]http://storage4.static.itmages.ru/i/15/0508/h_1431107795_3557067_7c3dea1cb3.jpg[/icon][nick]Friedrich Stallbaum[/nick]
Штальбаум открыл рот, выпустив клубы дыма, да так и закрыл, не сказав ни слова. Откашлявшись в кулак, он вновь закусил кончик трубки. Взгляд бывшего лейб-медика стал пристальнее.
- Молва лжет. Мертвых воскрешать мне не доводилось, - возразил он сухо. Фридрих не привык обнадеживать больных. – Но постараюсь помочь.
Судя по тому, что незнакомец был весь замотан тряпками, лекарь предположил, что тот страдает, либо от язв, вызванных какой-то болезнью, либо от ожогов. Но сказать определенно можно было только после тщательного осмотра. Глаза мужчины, как ни странно, очень живые, показались Фридриху смутно знакомыми.
Штальбаум хотел предложить гостю сесть, но после сиюминутных раздумий, он открыл шкаф, достал оттуда чистую простынь и застелил ею кушетку, стоявшую у окна. Она была сделана специально по его заказу.
- Ложитесь.
Отметив затрудненность дыхания и сиплый голос, лекарь стал склоняться к версии с ожогами. Если под грязным подобием бинтов были раны, нанесенные огнем, то получены они были уже довольно давно, иначе бы незнакомец не смог прийти к нему самостоятельно. Либо нищий знал, как лечить себя сам, либо ему помогли. Хорошие манеры бродяги Штальбаума ничуть не смутили. Кто только не оказывался на улице.
- Как Ваше имя? – спросил он. – Откуда Вы?
Уложив пациента, Фридрих кликнул служанку, чтобы принесла горячей воды. Надо было помыть руки.
Отредактировано NPC (2015-05-08 20:56:27)
Не мудрено, что его не узнали. Теперь он сам себя не узнавал. От прежнего мастера, молодого и деятельного человека с ироничной улыбкой и множеством смелых идей, осталось лишь воспоминание, да и то весьма смутное. Оболочка, в которой по какой-то неведомой причине еще теплился дух.
Человек, оставшийся в живых благодаря отменному здоровью и из чистого упрямства.
Как большинство образованных людей их положения, они с господином Штальбаумом поддерживали связь, время от времени переписываясь. Якоб живо интересовался медициной, а потому им было что обсудить. Три месяца назад связь оборвалась, и последнее письмо Штальбаума осталось без ответа, потому что толпа крестьян, подстрекаемая недоброжелателями, сделала все, чтобы сжечь Дроссельмейера живьем.
Теперь не только они считали его мертвым, но и весь остальной мир.
Называть свое имя ему отчего-то было стыдно. Бессилие удручало Якоба больше всего. И, может, благоразумнее было исчезнуть, хотя бы на время. Смириться, признав проигрыш, залечь на дно. Но мастер этого не хотел. Упрямство родилось вперед него.
Поколебавшись немного, он ответил:
- Якоб Дроссельмейер. Из Генрихсбурга.
Отредактировано William Riley (2015-05-08 23:02:27)
[icon]http://storage4.static.itmages.ru/i/15/0508/h_1431107795_3557067_7c3dea1cb3.jpg[/icon][nick]Friedrich Stallbaum[/nick]
Сказать, что Штальбаум обомлел – ничего не сказать. Он осел на подвернувшийся стул, глядя на своего пациента, как на призрака.
- Якоб? – недоверчиво переспросил Фридрих. Если это была шутка, то очень жестокая. Однако все сходилось.
Три месяца назад Штальбаум услышал о пожаре в Генрихсбурге. Толпа подожгла дом Дроссельмейера, и в том пожаре никто не смог бы уцелеть. Мысленно он уже оплакал молодого ученого и попрощался с ним. А, выходит, Якоб взял и обхитрил Костлявую.
Пришла служанка с тазом и кувшином воды. Штальбаум, не оборачиваясь, махнул ей рукой.
- Поставь, поставь. Я сам, - он не сводил глаз с гостя. Их взгляды встретились, и Фридрих понял, что тот не лжет. Он, действительно, Якоб Дроссельмейер. – Слава добрым духам, Вы живы.
Ни в добрых, ни в злых духов Штальбаум не верил, но тут впору было поверить во все что угодно. Ему хотелось о многом расспросить молодого человека, но сначала следовало его осмотреть и как можно скорее облегчить мучения.
- Так. Давайте-ка посмотрим, - Фридрих отложил трубку и, сев рядом с кушеткой, стал очень осторожно разматывать тряпки. Большая часть ожогов зарубцевалась, но оставались еще струпы. На боку справа обнаружился келоидный рубец. Больше всего пострадали руки, особенно левая – раны на ней никак не заживали. Штальбаум подумал о том, что применять охлаждение уже слишком поздно.
- Мой друг, как Вам удалось спастись? - ясно было, что никто Дроссельмейеру не помогал. Скорее всего, он сам поднял себя на ноги, сам, как смог, залечил свои раны. Результат можно было назвать ошеломляющим. Но Штальбаум очень хорошо знал, что Якоб сведущ в самых разных науках.
Отредактировано NPC (2015-05-08 22:49:20)
- Да. Это я, - твердо сказал мастер. - Жив.
Утром после пожара они вернулись туда, где когда-то был его дом. Искали тело или то, что от него осталось, чтобы выставить на поругание. Или, если ему вдруг удалось уцелеть, добить. Они возвращались раз за разом, кружили как стервятники. Пока не обнесли и не сравняли с землей все.
Когда волна огня взметнулась вверх, а потом хлынула во все стороны, Якоб только и смог, что забиться поглубже. Как крыса, уползал дальше и дальше, а пламя неумолимо гналось за ним. Огонь выл, дом трещал и разваливался. С грохотом рушились балки. В тот момент задыхавшийся от дыма мастер думал, что вместе с этим домом рушится его жизнь.
Последнее, что он видел, спасаясь, это несчастный Щелкунчик. Деревянная игрушка с облупившимся, обгуленным лицом.
Дроссельмейер не сразу ответил на вопрос медика. После трех месяцев, проведенных в молчании, было не так-то легко говорить. Голос его не слушался, и все больше Якоб задыхался или хрипел. Когда не стонал и не выл от боли.
"По делам их да будет им", - твердил он себе, клянясь, что обязательно выкарабкается. Может, эта первобытная, ничем не сдерживаемая злость, помогла ему выжить. А, может, мельтешившая где-то на периферии мысль, что он не имеет права сдаваться. Простые чудеса мироздания и строгая наука механика стоили того, чтобы воскреснуть, собрать пепел и идти дальше, чего бы ни стоил каждый последующий шаг. Его не зря считали одержимым.
- Погреб и лаборатория, - бесцветным тоном ответил Дроссельмейер. - Успел задраить дверь. Остались инструменты и провиант.
Именно там, внизу, Якоб практиковал анатомические исследования. Кто бы мог подумать, что изучение мертвого однажды спасет ему жизнь.
Отредактировано William Riley (2015-05-08 23:54:29)
[icon]http://storage4.static.itmages.ru/i/15/0508/h_1431107795_3557067_7c3dea1cb3.jpg[/icon][nick]Friedrich Stallbaum[/nick]
- Значит, в погребе, - пробормотал Штальбаум, поглаживая усы.
Чтобы провести под землей без малого три месяца, без чьей-либо помощи залечивая ожоги, надо было иметь не только обширные знания, но и не дюжинную силу воли. Фридриху приятно было думать, что недоброжелатели Дроссельмейера взвыли бы от досады, узнай, что он жив. Правда, они тут же бы снова попытались его убить.
Однако Штальбаум чувствовал и свою вину.
- Простите меня, Якоб, - сказал он. – Надо было мне самому побывать на пепелище, тогда бы вам не пришлось справляться с этим кошмаром в одиночку.
Лекарь попросил Дроссельмейера перевернуться на бок, чтобы он мог изучить раны на спине, после чего Фридрих осмотрел его ноги.
- Вскрывать струпы не будем, - Штальбаум вытряхнул пепел из трубки и, достав из кармана табакерку, стал набивать ее вновь. – Попробуем ванны, таниновые повязки и мази, - он бросил короткий взгляд на левую руку. – И, пожалуй, серебро. А вот это, - лекарь указал кончиком трубки на колоидный рубец, - придется резать. Но сначала вас надо подготовить. Питание и сон – вот, что нужно в первую очередь.
Улыбнувшись Якобу, лекарь позвал слуг и ненадолго отвлекся, чтобы распорядится по поводу ванны, ужина и чистой постели.
- Как вы справились с некрозом? – не удержавшись, поинтересовался Штальбаум.
Отредактировано NPC (2015-05-09 08:29:01)
- Вы не могли знать, что я жив, - пожал плечами Дроссельмейер. - Никому бы не пришло в голову.
Якоб знал, что Штальбаум - добрый человек и был наслышан о его помощи тем, кто не имел средств на лечение. Но всякой доброте есть предел, особенно, когда кто-то оказывается в опале или по уши в неприятностях.
Хвала небесам, в опале Якоб не побывал, но бед на его голову и без того хватало.
- Делайте все, что сочтете нужным, доктор, если это поможет поскорее подняться на ноги. Доверяюсь вам полностью.
Подумать только. Обвинение в темном колдовстве. Причина нелепая для образованного человека, но очень убедительная для простофиль. Если знать, какими страхами и суевериями живут обычные люди.
Никогда не испытывавший ненависти к кому бы то ни было, мастер теперь ненавидел их. Это был тот сорт тихой озлобленности, когда человек не высказывает всей антипатии, но вполне способен убить любого, кто снова покусится на его свободу и жизнь. Убить естественно и легко, как это делают звери. Ни о морали, ни о милосердии не раздумывая.
- Удалять струпы хирургически я не мог, - ответил Якоб, глядя на свои руки. - Когда понял, что мази неэффективны, стал использовать личинок мух. Они хорошо очищают раны и вырабатывают вещество, препятствующее нагноению.
Понимая, что у него нет иного выбора, Дроссельмейер был вынужден использовать все доступные средства. Эти вынужденные эксперименты закончились удачно, раз он все еще был жив и имел силы придти сюда. Но дальше необходимо было довериться опыту Штальбаума.
Отредактировано William Riley (2015-05-09 13:23:14)
[icon]http://storage4.static.itmages.ru/i/15/0508/h_1431107795_3557067_7c3dea1cb3.jpg[/icon][nick]Friedrich Stallbaum[/nick]
Зажав между зубами трубку, Штальбаум закивал, выпуская изо рта белесый дым. Ему и самому в голову приходили мысли об использовании личинок мух для предотвращения омертвения кожи, однако проверить их в деле до сего времени не представлялось возможным. Даже обсудить эту идею было не с кем, потому как предрассудками страдал не только простой люд, но и многие опытные доктора.
- Вот так и происходят научные открытия, - невесело усмехнулся Фридрих, еще раз осматривая зарубцевавшиеся ожоги. Малютки постарались на славу. По злой иронии судьбы Дроссельмейер теперь мог выступать в качестве живого учебного пособия.
Штальбаум попросил Якоба открыть рот, после чего придирчиво рассмотрел язык и гортань.
- Угу, - он подумал, что у молодого ученого всю его оставшуюся жизнь будут проблемы с голосом. Отек гортани спадал, но до полного выздоровления было еще далеко. – Будете дышать над эфирными маслами.
Закончив осмотр, Фридрих укрыл Якоба еще одной простыней и помог приподняться, подложив ему под голову подушку. Достав из шкафа лауданум, он налил в склянку несколько капель, разбавил водой и протянул питье Дроссельмейеру.
Служанка принесла на подносе чашку говяжьего бульона, мягкий хлеб и немного вареного мяса фазана. Штальбаум вновь пододвинул стул, отложил трубку и взял ложку, намереваясь кормить Якоба собственноручно. Предвидя возможные возражения по этому поводу, он сказал:
- Не смущайтесь. Я строго следую правилу хранить врачебную тайну.
Якоб не то рассмеялся, не то закашлялся. Неприятный звук, похожий на треск сухих веток.
- Буду рад помочь в научных изысканиях, - сказал он с долей самоиронии.
В отличие от придворных ипохондриков и тех, кто мог себе позволить платить золотом за чудодейственные средства, действительные или мнимые, у Дроссельмейра не было выбора. Навидавшись всякого, мастер ничем не брезговал и не страдал предрассудками. Относительно паразитических тварей, которым все едино - туша животного или человеческая плоть, у него был свой взгляд.
- Вряд ли это открытие. Меня надоумило замечание в трактате Теодора из Солетоса. Он упоминал их как метод излечения ранений в полевых условиях.
Вот уж действительно, думал Дроссельмейер. Там, где нет возможности приготовить настойки и мази, приходится уповать на мух.
Противиться заботе и уходу было бы глупо. Якоб понимал, что чашку с бульоном он бы сейчас попросту не удержал. А потому согласно кивнул, заметив только, что как появится возможность, начнет справляться сам.
- У меня есть сбережения, - добавил мастер. - Когда поправлюсь, восстановлю все, что уничтожил пожар.
И можно было не сомневаться в том, что указания доктора Штальбаума будут выполняться с особой тщательностью. Потерять столь редкий и счастливый шанс Дроссельмейер не хотел.
- Есть просьба, - сказал он после того, как немного подкрепился. - Не говорите никому, что я здесь. Даже вашей семье.
Отчасти из болезненной гордости, отчасти потому, что не знал, откуда исходила угроза, он не хотел, чтобы кто-то кроме медика видел его таким. Добить подранка проще всего, и Якоб прекрасно понимал, что судьба не разбрасывается дорогими подарками.
Отредактировано William Riley (2015-05-09 15:55:10)
[icon]http://storage4.static.itmages.ru/i/15/0508/h_1431107795_3557067_7c3dea1cb3.jpg[/icon][nick]Friedrich Stallbaum[/nick]
- Все новое - это хорошо забытое старое, - философски заметил Штальбаум, поднося ко рту Якоба очередную ложку с бульоном.
Про себя Фридрих сокрушался, что страдать приходится самым талантливым, и одновременно радовался, что Дроссельмейер жив. Они были приятелями только по переписке, носившей неизменно научный характер, но Штальбаум знал Якоба еще мальчишкой, когда он был в помощниках у игрушечных дел мастера и привязался к нему, уже тогда обратив внимание на неординарность его ума.
- Сбережения сбережениями, но для восстановления дома вам нужны проверенные люди. Если нужно, скажите. Я обо всем договорюсь.
Дав Якобу попить, Фридрих отложил столовые приборы на поднос. В ответ на просьбу он согласно закивал, понимая, что Дроссельмейеру нужно некоторое время побыть мертвым для всех.
- Хорошо. Без моих ассистентов нам придется туго, но мы с вами справимся. Я поселю вас в охотничьем домике. Хочу перестроить его и сделать лечебницу. Вид озера из окна, пение птиц – все это тоже пойдет вам на пользу, - Штальбаум смешливо прищурился. – Но нагнетать тайны не будем, а то в этом доме есть человек жадный до всяческих секретов. Помните мою дочь Мари? Ей уже четырнадцать и она по-прежнему очень любопытна.
Фридрих вновь кликнул служанку, спросив, готова ли ванная, и, получив утвердительный ответ, помог Дроссельмейеру подняться.
- Вот так. Держитесь за меня, - он подставил Якобу свое плечо. – Искупаетесь, выпьете еще лекарство, наложим повязки, и вы уснете, как младенец.
Отредактировано NPC (2015-05-09 21:20:35)
- Хорошо, господин Штальбаум. Я уже ваш должник.
По правде говоря, придя сюда Якоб и не рассчитывал на такой радушный прием. Поговорка "Мир не без добрых людей" обретала вполне конкретный смысл.
Услышав о Мари, мастер покачал головой. Семилетняя девчушка, с которой он когда-то танцевал забавы ради, подросла и должна была вот-вот расцвести. Скоро начнутся балы и ухаживания. А там наверняка недалеко до помолвки с каким-нибудь молодым человеком из хорошей и именитой семьи. Дроссельмейер слышал о смерти младшего сына господина Штальбаума и знал, что медик особенно дорожит Мари. Что такое потеря близкого человека мастер знал не понаслышке.
- Вряд Мари нужно видеть все это, - заметил он коротко, опасаясь дальше продолжать этот разговор. Пусть мастер, сделавший Щелкунчика, останется в прошлом.
"Так что о знакомстве придется забыть".
Штальбаум мог счесть это грубостью, но после пережитого Якоб сознательно стремился стереть о себе память. Огонь изменил его не только внешне. И без того тихий и самоуглубленный, Дроссельмейер стал еще больше сторониться людей. Мастер знал, что теперь большинство из них будут с отвращением глядеть на него и наговоры никуда не денутся. Но этим вечером, в доме не близкого приятеля, Якоб впервые за долгое время нашел заботу и покой.
Вы здесь » Chartown » История Зачарованного леса » 06.08.1601 — "Мир не без добрых людей"