Лерой действовал на нее успокаивающе и за полчаса сидения с пивом у стойки ухитрился вывести Элли из состояния кататонического ступора. Непрошибаемый Лерой, которому все до ноги было - песок и песок, розы и розы, нам-то какое дело? Растормошив Ригби почти окончательно, он в категорической форме потребовал от нее ключи от квартиры и, костеря отопительную систему самыми страшными словами пообещал к вечеру все починить. От денег в очередной раз отказался. Лерой считал Элли совершенной дурищей, которая без его догляду помрет за пару дней и считал своим гражданским долгом этот догляд вести.
По его уходу, однако, Элли снова так и норовила впасть в беспричинную задумчивость, причем хода своих мыслей совершенно не улавливала, да еще и посетителей было - кот наплакал. В другое время бы порадовалась. Сейчас бы порадовалась чему угодно - даже пьяной драке.
Так что на вошедшего Уильяма она поглядела с искренней надеждой - вот оно, спасение от самой себя. И черт с ней, тактичностью, велящей не пытаться разговорить неразговорчивого человека, тут не о тактичности впору думать, а об элементарном самосохранении и том, чтобы не реветь опять в туалете с полным непониманием, чего, собственно, ревешь.
- Эгг-ног. Отлично. Добрый день. - все это бармен произнесла настолько сосредоточенно, словно боялась, что скажет что-то совсем не то, что собиралась сказать. - Фрэнки! - повар был уже на месте, по счастью. - Кинь в меня яйцом! - и, поймав кинутое (вот с чем - с чем, а с реакцией у нее всегда было неплохо), на какое-то время Элеонор полностью сосредоточилась на профессиональных обязанностях. Отделить - взбить - перемешать а-а-аккуратненько, потому что эгг-ног без пены - это фуфло, а не эгг-ног, молотый кофе сверху. Красота. Жаль, правда, что без алкоголя, потому что алкоголь это всегда хорошо.
И едва не вывернула приготовленное на стойку после вопроса Райли. Чертов недавний гость, после которого дырка в голове и еще Б-г весть что в голове и совершенно непередаваемые, но очень страшные ощущения. Хуже, чем от миража.
- Его зовут Роланд. - тихо-тихо произнесла она не то Уильяму, не то самой себе, не то вообще не сама произнесла. Роланд Дискейн, сын Стивена. Уилл... Нет. Уилл - это вы, если сократить. Но и он тоже, если не сокращать. - Элли с преувеличенной аккуратностью поставила коктейль перед Райли. - Я сегодня странная, мистер Райли, не обращайте внимания, не выспалась. Тоже? - она встрепенулась. - Он приходил к вам?

- Ой, да ладно вам, - махнула рукой Элли преувеличенно небрежно; это суждение слишком вторило ее собственным мыслям, но было настолько неуместным, что и думать не хотелось. Ну ведь сколько себя помнит - город как город был, а тут вдруг оп-па - и сплошные странности, и подмечаешь их даже за теми, за кем в принципе ничего такого водиться не может.
Ну вот ладно еще Уильям Райли, ему можно: потому что ученый, потому что катастрофа, потому что вообще весь ореолом тайны окутан и дом превратил в небольшую, но неприступную крепость. Да и в Сторибруке все-таки больше гость, нежели жилец.
А Кейден? А Алистер? А Мэри Маргарет, у которой на лице все время такое выражение, словно она потеряла даже не собственную жизнь, а что-то, что еще больше?
- Мистер Уайл! - окликнула она одного из клиентов. - Признавайтесь, вы странный?
- Элли, для тебя - какой угодно, только скажи! - улыбнулся Уайл и сосредоточился на стакане и собеседнике.
Ригби улыбнулась - мол, я же говорила. Да чего она, собственно, только не говорила... Половины, правда, не помнит.
А вот мистер Райли, похоже, про странного гостя говорить и хотел, и не хотел одновременно, и это тоже было понятно, но с чего вдруг так понятно - поди разбери. Уильяма трудно было заподозрит в том, что он как Элли с полчаса стоял и неотрывно глядел на дорогу, на которой давно уже никого не было и все старался избавиться от ощущения, что его глазами смотрит вдаль кто-то еще.
- Откровение? В смысле? - Элли помотала головой. - И н-нет. Нет. Мне он ничего не говорил... кажется. Что-то спросил, но я не запомнила, что именно. Фотографию вот нашу зачем-то принес. - и она кивнула на полароидный снимок своей группы. - Ну, точнее я думаю, что это он принес. Больше некому.

Элли от взгляда чуть не отпрянула. Когда на нее три дня назад вот также холодно и изучающе посмотрел Алистер - закончилось все выворачивающими наизнанку подробностями о том, насколько действительно объективна его способность убить и последующим повышенным расходом тонального крема. Уильям Райли взгляд почти скопировал - и тоже спокойно и даже слегка меланхолично объявил о том, что смерть приходит в Сторибрук и начинает в нем обживаться.
Интересно, а можно сделать так, чтобы все это быстро-быстро прекратилось, время отмоталось назад и все вернулось на свои места? Ну, разве что розы можно оставить. Надо срезать одну, пусть постоит в баночке с водой - а потом пересадить в горшок и выращивать на окне. Чтобы была всегда.
- Вы все с ума посходили. - тоскливо констатировала Элли. - И как же мы умрем? Луна рухнет, в довершение ко всем недавним аномалиям? Или нас придут резать и вешать потому, что мы слишком скучно живем и маленькие городки - вызов общественному вкусу? - смех прозвучал нервно и как-то резко. - Ага, ну вот значит и пригодятся ваши с Кейденом навыки в стрельбе. А я, пожалуй, забаррикадируюсь где-нибудь в подвале и буду ждать, пока не найдут или пока все не закончится. Если что - посадите на моей могиле фикус!
Элли достала из кармана пачку сигарет, повертела в руках и убрала обратно в карман - курить в зале можно было посетителям, но не персоналу. Хотя то, как продолжил разговор Уильям определенно заслуживало того, чтобы закурить одновременно две сигареты. А то и пренебречь собственными принципами и приобщиться таки легких наркотиков - вдруг и вправду полегчает?..
- Нет, ну точно посходили. Ка... что? Это вообще не по-английски звучит! Вспомнила. - она зажмурила глаза. - Он тоже спрашивал. Как мне удалось сохранить. Да что я сохранить-то могу?! Я ключи теряю строго раз в полторы недели! - голос опасно зазвенел. - Мистер Райли, вы же физик, вам положено быть атеистом и рационалистом, какая к чертовой матери карма? И слова-то такого "ка-тет" - нету. И Дискейна здесь быть не должно. И меня зовут Элеонора, а не...
А не - как? Во-первых - не Элеонора, а Элеонор, в документах четко написано. И не Сьюзен. Точно не Сьюзен. И "чар" - ничего не значит, просто набор букв.
По всей видимости, скоро придется обратно тушь вытирать-наносить - столько, сколько сегодня Элли, кажется, вообще никогда не ревела.

- А давайте мы сначала перестанем пугать меня? - голос Элли понизила, но нервные нотки из него убрать все равно не получилось. - Им-то что, у них виски есть. А я омерзительно трезвая и курить нельзя.
Г-спади, алкоголизм - и только он, больше нынешним ноябрем ничего, кажется спасти не может. У всех слетели нарезки, один оплот рассудка в городе был, Уильям Райли назывался, и того пробрало. Элеонор прямо попой чуяла, что сейчас нагонит ученый ужаса неприкрытого, и ему-то с того ничего не будет, такие, как Райли бояться не особые мастера. А ей что делать? Элли вообще не надо было пугать, она и так всего на свете боялась, совершенно самостоятельно и даже местами добровольно. Заранее испугался - весь день, как говорится, свободен, знай только дергайся себе от резких звуков, всего делов.
И она бы даже попыталась объяснить ученому, что "доверять" и "верить" - совершенно для нее разные вещи, и верить-то она кой-кому верит, например вот его, Уильяма Райли несомненно научному уму, но до-ве-рять... Доверять могут себе позволить умные девочки. А те девочки, которые дуры, если хотят жить - доверять не должны никому и больше вообще должны помалкивать и делать вид, что понимают еще меньше, чем это предполагается цветом волос.
Но только ничего ей ученый сказать не дал, а все так же спокойно и размеренно продолжил забивать гвоздями утверждения. Как крышку гроба заколачивал.
Началось, значит, с часов, продолжилось проклятием, перетекло в физику (вот тут Элеонор потерялась почти полностью в кроличьей норе точных наук) и закончилось цветами. Все упирается в розы - и взгляд постоянно упирается в них же. Потому что когда глядишь на розу - она умиротворяет. Успокаивает. Больше не успокаивает ничего.
- Проклятие. - мрачнее мрачного проговорила Элли и ее от слова этого аж передернуло. - То есть нас прокляла какая-нибудь злющая ведьма, за то, что мы себя плохо вели, не слушались маму и не позвали ее на праздник. Научно обоснованный постмодерн на марше и все мы не те, кем кажемся. - она прижала пальцы к вискам. - Ну и кто же тогда? Вот вы, например? Ну, какие предположения будут? А я? Неспящая красавица что ли? Она вот тоже блондинкой была и это прекрасно объясняет, почему я все время норовлю проспать!
Хотела рассмеяться, но не получилось. Все, пора со всем заканчивать, так жить если кто и может, то этот "кто" - не Элли Ригби. Дождаться, пока Алистер закончит с этим внутренним расследованием и попросить увезти ее отсюда - куда угодно, хоть в Висконсин, там тоска и уныние, так да здравствуют же тоска и уныние!
Взгляд задержался на фотографии. Ага. Уедет. Убежит прямо. Всюду сплошные клинья да красные флажки, какими волков обкладывают - пока эти четверо здесь она привязана к городу прочнейшими из цепей. Без них теряет смысл абсолютно все.
Очередной парад идиотских мыслей в глупой голове мисс Ригби.
- Я больше ни за что в жизни не возьму в руки оружие. - Элли редко бывала совсем уж серьезной, но сейчас - была. - Оружием - убивают. Я не убийца. Я не собираюсь становиться убийцей. Я лучше сама сдохну.
Беспокойство... Что-то грядет. Не как буря - хуже бури, непонятнее бури, и буря пришла просто так, а то, что будет за ней - придет с целью. Вот тогда-то и побегаем всласть, как в старые добрые времена... Кровь застыла, пальцы - лед, что-то страшное грядет.
Последнее она, кажется, произнесла вслух.
- Все не так, - буркнула она. - Люди пропадают, Мэтти уволили на целую статью позже, чем обычно, в баре безалкогольные коктейли заказывают. Мир сдвинулся. Чар - значит смерть.
Если бы ее сейчас спросили, какого цвета у нее глаза - Элли не смогла бы вспомнить.

Вспомнить. Элеонор хмыкнула и сделалась задумчивой.
- А что если лучше не вспоминать? Предположим, все эти признаки, больше похожие на симптомы коллективного умопомешательства - действительно то, что вы рассказали. И я не Элли Ригби, а нечто просто вот совсем другое. И вот это другое, значит, умеет стрелять. И Б-г весть что еще умеет делать. Я не хочу знать этого и с этим жить. Я хочу быть Элли Ригби из маленького города в штате Мэн.

"И еще Черная Цитадель, - подумала Элли, для успокоения сортировавшая бокалы на полке. - Чтобы царствовал один вечно... ну, пусть будет Алый Властелин. И все его, к примеру, славят..."
Передернуло.
Мистер Райли упорно, словно от нее и вправду хоть что-то в этом мире, кроме обеспечения бара, зависело, рассказывал о совершенно невозможных, но действительно жутких вещах. Таких жутких, что аж холодом вдоль спины продрало от одного только слова "кан-тои", хотя и такого слова тоже в английском языке не было. От этого слова сквозило ужасом почти доисторическим, засевшим на уровне инстинктов - тем самым, от которого молча цепенеешь и просто ждешь, что с тобой дальше сделают.
Элеонор Ригби пугалась легко - очень легко и всего, чего угодно, начиная от резких звуков и заканчивая гротескными тенями от веток деревьев на стене собственной спальни. Она даже фильмы ужасов смотрела разве что в компании Алистера и, если честно, большую часть все равно не смотрела под классическим лозунгом "Скажи открывать глаза, когда все закончится".
А тут еще все это. Слишком много, слишком сразу, слишком одновременно жутко и отдает безумием, которое, к слову, тоже пугает дай Б-же.
Элли молчала, переставляла стаканы, пересчитывала стакана и снова начинала их переставлять, пытаясь включить школьный режим восприятия информации: когда слушаешь, но не усваиваешь и не запоминаешь. Не выходило - мистер Райли, очевидно, был хорошим учебным лектором.
- Башня.
Нет, не Темная Цитадель. Что-то иное и много больше. Посетители, прикончив остатки виски, оставили деньги на столике и ушли, очень негромко попрощавшись и дополнив парад абсурда тем, что мистер Уайл, отбросив свои безобидные в силу возраста попытки потрогать мисс Ригби за попу, неожиданно поцеловал ей руку.
Город и впрямь сходил с ума, а мистер Райли, кажется, уже сошел, и она сама, видимо, к тому же непозволительно близка: силуэт на горизонте едва не ввел ее в ступор. Но лучше бы ввел, потому как из безмолвного созерцания пейзажа, словно выстроенного в линию, упирающуюся в подножие Башни, ее выдернули последние слова.
Бокал в руке оказался слишком хрупким - или пальцы сжались слишком сильно и пришлись в какую-то нужную точку, но стекло хрустнуло и осыпалось на пол осколками. Впрочем, Элли этого не заметила, как не заметила и капающей с пальцев крови. Она спокойно вернулась за стойку и впечатала в нее ладони, внимательно глядя Уильяму прямо в глаза.

- Напомню, вы только что недвусмысленно сообщили, что бежать отсюда некуда. - голос свой она узнавала, а вот интонации и слова - не очень-то. - Итак, в какой же мы ситуации? У нас есть город на тысячу с небольшим человек, девяносто процентов населения которого сразу можно занести в категорию "женщины, дети и гражданские". У нас есть предупреждение о том, что с неизвестной стороны к нам выдвигается армия в неуточненное количество голов определенно опытных бойцов, перед которыми поставлена четкая задача по захвату стратегически важных личностей. У них преимущество во внезапности, способности деморализовать противника самим фактом своего появления, отсутствии каких бы то ни было моральных принципов и, как вариант, еще и в количественном превосходстве, но тут у нас точной информации нет. Да у нас вообще почти никакой точной информации нет, вот беда-то. Какое преимущество у нас?.. - молчание было недолгим, но скептическим. - Я бы сказала, что никакого, но долой пессимизм, конечно же, стакан наполовину полон, а еще стаканом можно бить людей. Мы знаем, что они придут. Мы, теоретически, лучше них ориентируемся в городской черте. Некоторые из нас вооружены, и некоторые из вооруженных знают, с какой стороны держаться за пистолет. А теперь попробуем рассмотреть ситуацию с тактико-стратегической точки зрения... И ситуация не фонтан. Отстой ситуация. Если на стороне... - она скривилась. - кан-тоев численное преимущество, то нам крышка. Если же нет - то высок шанс того, что либо нам все равно крышка, либо их придется, как говорит Влад, "давить их мясом". Вопрос: скольких людей мы заранее можем списать в допустимые потери? Потому как все наши потери при условии того, что границы города якобы нерушимы, переходят в категорию невосполнимых. Как мы можем защитить тех самых женщин, детей и гражданских и - особенно! - потенциальные цели прихода вражеской армии, поскольку делиться вкусными эсперами со злым дяденькой - однозначно негодный вариант? - и Элли рассмеялась, но смех этот был ей знаком еще меньше, чем слова, интонации и ход собственных мыслей, который она окончательно перестала улавливать. - Во-первых - полное рассредоточение на местности, пусть побегают-поищут. Во-вторых - тщательный анализ ландшафта на предмет возможных точек вражеского наступления и определение высот и построек, которые следует защитить любой ценой ввиду их стратегической важности. В-третьих - разведка, патрули и дозоры, круглосуточно и отжать у полицейского участка все рации. В-четвертых - разделение местности на квадраты, формирование отрядов и тщательный подход к назначению командиров. В четвертых - где у нас чертова карта этого чертова городишки, я что, в уме должна дислокации разворачивать и держать? Бардак, а не штаб!

И, напоследок сонно хлопнув глазами, Элли удивленно посмотрела на собственную руку, на испачкавшуюся в крови майку и на Уильяма. Большую часть только что сказанного она не запомнила.
- Ой. Порезалась. - и бармен, пожав плечами, бездумно вытерла ладонь о майку. - Вообще в школе я хорошо карты наступлений-отступлений чертила. Со стрелочками.
Слово "дислокация" тоже, очевидно, было откуда-то из школьного курса истории, хотя мисс Ригби была не очень-то уверена, что точно представляет себе его значение.

Элли посмотрела на платок как на совершенно незнакомую вещь, но потом все-таки сообразила что, где и для чего и обмотала руку по принципу "и так сойдет". Следующей задачей на повестке дня встало устранение следов членовредительства, отпечатавшихся на стойке темным очертанием ладони. Выглядело жутковато и, прежде чем мисс Ригби удовлетворилась результатом, в мусорное ведро улетели три тряпки. Завтра с утра следовало не забыть дойти до госпиталя, пусть чего-нибудь придумают толкового, не работать же, при каждом неловком движении превращая "Кровавую Мэри" в действительно кровавую.
- Тем, кто торопится - обычно не до разговоров, - пожала плечами Элли, худо-бедно нащупав нить беседы и вспомнив, что что-то очень непонятное и весьма нехорошее вроде как должно вот вот появиться в городе. Вот уперся кому-то несчастный их Сторибрук, будто из без гостей невесть откуда проблем не хватает... Впрочем, она-то что сделать и предложить может? Война - дело совершенно не женское, и уж тем более для всего, что с ней связано не пригодна Элли Ригби, которая в любой критической ситуации сделает что? Правильно, ляжет на пол и умрет превентивно, чтобы никого не напрягать. И всем будет хо-ро-шо...
- А я в любом случае сдамся без боя, - хихикнула она. - Хоть этим... которые в желтых, хоть просто шпане с арматурой. У меня, мистер Райли, повадки зайчика: при приближении любой угрозы я впадаю в столбняк и молча жду, когда все закончится так или иначе.
Звучало это довольно гнусно и вряд ли могло способствовать хоть какому-то уважению к ее персоне, но Элеонор Ригби врать пусть и умела, но не особенно это дело любила. Свои силы и способности следует оценивать реально - и про себя и вслух. Раз уж ученый готовится к войне и вправду ее ждет - значит, он ощущает себя к ней готовым и ему есть, за что и за кого драться. Лучше сразу указать, от кого точно огневой поддержки не дождешься ввиду полной боевой непригодности.
- Мне жаль, - голос звучал виновато. - но вряд ли с этим можно что-то поделать. В Сторибруке есть те, кто может стать стре... - она помотала головой, приводя лексикон в норму и порядок. - бойцами. Но меня в их числе нет. Произошедшее в тире - глупейшая случайность и, надеюсь, больше она никогда не повторится.
По крайней мере Элли Ригби приложит к этому все усилия. Никакого оружия. Никогда.
Проклятие Регины если где и давало сбои, то в некоторых местах работало просто на зависть.
- Вам бы лучше поговорить об этом с кем-то, кто действительно умеет... такие вот вещи. Ну, не знаю... С офицером Рафферти, например. С Кейденом. - хотя с чего вдруг в голове образовалась мысль о том, что Кейден знает о боевых действиях, было неясно, впрочем, как и то, откуда бы взяться таким навыкам у Алистера. - Или вот с Владом. С ним, наверное, вообще лучше всего - в отличие от меня он вообще-то на войне был.
Кажется, про карты и планировки ей тоже говорил он. Или не он. Вспоминались только мужской голос, очень сосредоточенный, и маячащий на периферии зрения алый цвет, и сладкий, дурманящий запах.
"Мы идиоты, Элл, куда я только смотрел... Дерьмо Гудвиново! Выберемся - никогда не допускай такой дури с картами, ни-ког-да..."
И ощущение страшной потери - из невосполнимых. Кто-то умер - и ты даже не знаешь, кто.
А Уильям Райли знает, что он мастер, у него есть какая-то цель, и какой-то стимул к борьбе, потому что просто так и ни за кого он в бой не выйдет, это Элли знает (откуда бы, кстати?).
У Элли есть четверо и, пожалуй, есть Алистер. И, значит, ей надо защитить их, спрашивается - каким образом? Отвечаем: держаться как можно дальше.
Вот такой из нее оказывался хреновый защитник.

- И даже еще проще, чем вам кажется. - улыбнулась Элли безрадостно, но голос был спокойным. - вот, глядите. Нихт шиссен, их бин санитарен.
Но почему-то вместо демонстрации классического "руки вверх" в лучших традициях бойцов французской армии, Элли вытянула вверх только правую руку, сжатую в кулак - и раскрыла ладонь. Порезы на руке отозвались на такое острой неблагодарностью.
- Ну, в общем, вы поняли.
В присутствии Уильяма Райли она ахинеи-то несла куда больше, чем во все прочее время - не иначе как от ощущения собственной острой интеллектуальной несостоятельности. Да, определенно именно поэтому.
- А что мне еще делать-то, мистер Райли? - вопрос, впрочем, был изрядно риторическим. - Я не солдат и никогда солдатом не была. Я Элли Ригби, приятно познакомиться, один из лучших барменов округа. Но от этого в боевых условиях, раз уж вы считаете, что у нас тут и впрямь будет война, толку - чуть.

А у них будет война. Непременно будет - что-то билось на самой грани понимания и никак не могло шагнуть за эту самую грань. Но война будет дольше, больше и страшнее, чем они себе сейчас представляют. То, что произойдет со дня на день - всего лишь один из боев, и неплохо было бы помнить уроки прошлого. Можно выиграть все бои, но проиграть войну. А ее проигрывать нельзя.
И именно поэтому в их город пришел человек, о котором она знает песню, которой, справедливости говоря, вообще нет.
- Я говорю: "Мой господин, прекрасный граф Роланд, - время трубить в рога!" - негромко пропела она и, полуприкрыв глаза, сжала ладонь Уильяма. - Никаких случайностей, мастер. Просто рано или поздно приходит время всему и для всего. Ну что поделать, по нашим следам пришли.