| Время сказок закончилось, сэй. Настало новое время, военное время, и выбор только один: служить или славить. Добро пожаловать в Чартаун, сэй. Пленных не брать. |
| F.A.Q. Сюжет Хронология игры |
Chartown |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Chartown » История Зачарованного леса » 14.10.1612 — "Когда приходит тьма"
Время действия: 14 октября 1612 года.
Место действия: Зачарованный Лес, особняк Дроссельмейера.
Участники: William Riley, Joan Bell.
На Зачарованный Лес надвигается буря. Спешно убрав всё самое ценное, Мари и Якоб укрываются в подвале. Предчувствуя беду, они проводят последние минуты вместе, пока, наконец, проклятие Злой Королевы не разлучает их.
Октябрь выдался на удивление теплым. Несколько дней стояла ясная погода. Красным и желтым горели листья кленов. Еще одна осень в доме мастера Дроссельмейера была полна забот, в основном приятных. Нужно было закончить заказы, записать отчеты о проведенных опытах и подготовиться к зиме.
Мари с раннего утра возилась на кухне, перемывая посуду, полы и нарезая для сушки поздние яблоки. К обеду запахло яблочным пирогом. Она принесла его наверх в лабораторию, оставила на столе вместе с чайником горячего чая. И все это Мари проделала очень тихо, чтобы не отвлекать от работы Якоба, который находился здесь же, хотя аппетитный аромат неизбежно привлек бы его внимание.
Не притронувшись к пирогу, Мари села за астрономическую карту осеннего неба. Нужно было поправить несколько названий. Рядом лежали расчеты, которые они с Якобом сделали минувшей ночью. Было еще светло, поэтому не требовалось зажигать лампы, однако через некоторое время на лес стала надвигаться тень. Тяжелые тучи медленно, но неотвратимо заволакивали небо.
Мари вздохнула, вставая за огнем. Если дождь продлиться до ночи, придется отложить наблюдения за ночным небом, которое и без того стало по-осеннему тусклым. Взяв чашку, она налила себе немного чая и взглянула в огромное окно. В самой дали над верхушками деревьев поднималась фиолетовая дымка. То ли облака, то ли туман, причудливо раскрашенный заходящим солнцем. Вот только дневного светила не видно.
- Якоб, посмотри, - позвала она негромко. – Похоже, надвигается гроза. Но какая-то странная.
[AVA]http://savepic.ru/7068670.jpg[/AVA]
Якоб отложил перо и поднялся из-за стола. От долгого сидения у него затекла спина. Запах яблочного пирога дразнил безбожно, стыл заботливо заваренный чай. Но отвлечься Дроссельмейер не мог. Хотелось побыстрее окончить работу, несмотря на то, что впереди было много времени, а зима, как известно, - мертвый сезон.
Что-то торопило и подталкивало. Дроссельмейер беспокоился, словно по какой-то причине мог не успеть. Мысленно Якоб корил себя за то, что уделяет Мари не так много времени. Она не бранилась, понимала без слов, но от этого делалось еще стыднее.
Весной они думали пожениться. И в глубине души Якоб надеялся, что скоро Мари понесет.
Мастер потер глаза. В последнее время ему спалось крайне плохо. А когда менялась погода, начинало ломить суставы, болела голова.
- Что там? - подойдя к Мари, Якоб обнял ее за талию. Слепо ткнулся, целуя в висок и щеку. Посмотрел в окно. - И правда, - сказал, нахмурившись.
Такое он видел в первый раз в своей жизни. Туман был фиолетовым, словно в него щедро плеснули чернил. Тревожно сжалось сердце. Некстати заметался до этого мирно слонявшийся по дому Гетц.
- Судя по тому, как закручивается воздух, - сказал Якоб, чертя двумя пальцами вытянутой руки линию грозового фронта. - Не просто гроза. Будет большая буря, Мари.
Опасения Дроссельмейера были самыми мрачными.
- Нужно отключить машину и убрать приборы. Кабы ветер все здесь не побил.
Отредактировано William Riley (2015-05-22 15:27:40)
Мари устало прижалась к Якобу, потом запоздало ответила поцелуем в щеку. Сейчас бы выпить чая с душицей, съесть пирог, пока не остыл, а потом устроиться поудобнее в кровати вдвоем и немного почитать перед сном. Мари поняла, что за день очень соскучилась. Но отдых вновь нужно было отложить.
- Буря? Как думаешь, сколько у нас времени? – оглянувшись, спросила она с тревогой. На душе стало беспокойно.
Мари бросилась помогать. Карты и книги пока могли подождать. Самая трудоемкая работа была связана с машиной, поэтому первым делом взялись за нее. Сматывая проволоку, Мари нет-нет да поглядывала на горизонт.
- Почему эта дымка такого странного цвета? – в голове мелькнула мысль о том, что ветер поднял чем-то окрашенную пыль, но чем – вот вопрос. У Мари было странное чувство, что надвигается не простая буря, а нечто пострашнее. Она тут же стала укорять себя за нелепые фантазии. Только паники им не хватало.
Гетц путался под ногами. Пришлось его приструнить, но пес тревожился ничуть не меньше хозяев, если не больше, и словно звал поскорее спрятаться. Вместо этого люди все что-то суетились, снимали, складывали и перетаскивали вниз.
Больше всего Мари боялась, что буря сильно повредит машину, над которой так долго трудился мастер. Однажды он уже начинал все с нуля, не хотелось, чтобы это повторилось вновь.
[AVA]http://savepic.ru/7068670.jpg[/AVA]
Отредактировано Joan Bell (2015-05-22 20:52:29)
- Минут десять, - ответил Якоб. - Я пока не знаю, что это может быть...
После того, как они выключили и обезопасили машину, мастер разобрал телескоп. Пришлось хорошенько повозиться. Ученые действовали слаженно, почти не сговариваясь. Все, что могло разбиться и поранить, перенесли на второй этаж и сложили в кладовой. Реактивы и лекарства переместили в подвал. Окна закрыли крепкими коваными ставнями.
Природа этого странного явления волновала Якоба меньше всего. Дроссельмейер всерьез беспокоился за Мари. Она была не из пугливых и когда-то, он помнил, мечтала увидеть огненный шар, который, по рассказам, появляется во время грозы. Но что-то подсказывало Якобу, что эта напасть куда серьезнее. Мастер не хотел, чтобы пострадала женщина, которую в скором времени он собирался назвать своей женой.
На случай, если непогода задержится надолго, в подвал перетащили все необходимое, включая запас еды и воды. Пирог и чай спасли тоже. Потому что негоже было пропадать стараниям. Когда ударил первый порыв ветра, Гетц взвился громким лаем.
- Тише, тише... - сказал Якоб, запирая на засов железную дверь. - Мы в безопасности. Все обойдется, - добавил он, обращаясь к Мари.
Ветер загрохотал по крыше, и, несмотря на несколько ламп, принесенных в подвал из дома, пространство за дверью окутала плотная, почти осязаемая чернота. Тьма, не та, которая приходит с наступлением ночи, а та, которую человек ощущает всем своим нутром. Впервые за много лет Дроссельмейеру сделалось по-настоящему страшно. Как будто вернулись те дни, когда его жгли в этом доме живьем. Стараясь не показывать виду, Якоб взял Мари за руку.
"Спокойно, - сказал он себе. - Если ты растеряешься, ей не на кого будет рассчитывать", - и это, как ни странно, помогло.
Отредактировано William Riley (2015-05-22 21:38:56)
Дом был крепким, построенным на совесть. Можно было не опасаться за стены и содержимое первых двух этажей, но большие, удобные для наблюдений окна в лаборатории наверняка не выдержат натиска непогоды, и Мари мысленно попрощалась с некоторыми книгами, которые они не успели унести. Эта потеря восполняема.
В подвале было тихо, не считая лая пса. Когда дверь закрылась, он немного успокоился, улегся на лежанку в углу, но то и дело тревожно поднимал голову. Мари готова была заметаться, как и Гетц, а ведь она никогда раньше не боялась грозы. Обычно ее радовал дождь и веселое грохотание в небе.
«Не обойдется. Нет-нет», - стучало у Мари в голове. Она засуетилась, стала разжигать в печи огонь, чтобы отогнать мрачные мысли и скрыть от Якоба свой страх. Но виски терзала ноющая боль, засосало под ложечкой.
- Веришь ли? Я очень боюсь, что с нами что-нибудь случится, - тихо призналась Мари, стараясь совладать с дрожащим голосом. – Будто идет не буря вовсе, а… Что-то непоправимое.
Она прижалась к плечу мастера, обняла, вдыхая родной запах его одежды, и не хотела отпускать, но, вздохнув, сама же отстранилась, чтоб снять с огня чайник.
- Садись, милый, поешь, - кроме яблочного пирога Мари нарезала немного холодного мяса. – У тебя с обеда маковой росинки во рту не было.
Над головами завыло. Жутко и протяжно, словно явившаяся тьма была живой.
[AVA]http://savepic.ru/7068670.jpg[/AVA]
Отредактировано Joan Bell (2015-05-22 22:52:10)
- Верю, - ответил Дроссельмейер. - Однако посуди сама, что может произойти? Эту дверь не вышибить. Можешь мне поверить. Дом крепкий и не такое видал. Конечно, стекла побьет, и плохо, что это случилось к зиме, но мы все приберем, починим. Не впервой.
Он говорил необычно много, но негромко и размеренно, стараясь успокоить себя и Мари. А еще почему-то именно сейчас оказалось очень важным признаться в том, о чем Якоб умалчивал много лет. О разговоре в охотничьем домике. И попросить прощения за то, что он держал ее под дождем, не поняв, что за рыжая дурочка пришла на порог.
- Твой отец помогал восстанавливать этот дом, - сказал Дроссельмейер, усаживаясь за небольшой стол, который заодно служил ему верстаком.
Есть отчего-то совсем не хотелось. Кусок не лез в горло. Зато хотелось вина. Напиться допьяна, чтобы не чувствовать, как во все щели, стремясь пробраться в душу, сочится фиолетовый смог. Странное, безотчетное желание. Хотя Якоб никогда не злоупотреблял выпивкой, достаточно насмотревшись на беспутство отца.
"Может, это наш последний день?" - подумалось ему. Мысль захотелось придавить как муху. "Я так много не успел сделать. И, наверное, не успею сказать..."
- Неужто батюшка не мог
Найти мне целого мужчину,
А предлагает половину?.. - проговорил он почти шепотом. - Помнишь? Благодаря тебе я теперь целый человек, Мари.
Отредактировано William Riley (2015-05-22 23:18:45)
- Да, я знаю, - Мари хотела сказать, что есть сила, которую не остановят ни каменные стены, ни железные двери. Она чувствовала ее, как зверь, бегущий прочь незадолго до землетрясения. Но было нечестно пугать Якоба. Он ведь так старался ее успокоить.
Мари положила немного еды Гетцу, но и у него, видно, не было аппетита.
- Правда? – переспросила она, услышав упоминание об отце. – Вот почему он не побоялся отпустить меня к тебе. Вы давно знакомы?
Замечание Якоба многое объясняло, странно только, что ни он, ни Фридрих Штальбаум так ни словом и не обмолвились о своем знакомстве. Но те слова, что прозвучали мгновением позже, Мари и вовсе никак не ожидала услышать.
- Так это был ты? – она изумленно взглянула на мастера, не веря своим ушам. – Ты – тот самый человек за ширмой.
Несколько секунд Мари смотрела на Якоба, открыв рот, а потом подошла ближе и, положив ладони ему на плечи, ласково поцеловала.
- Помню. Я читала тебе «Дурочку», - с улыбкой вспомнила Мари, присаживаясь к мастеру на колени. – Мы смеялись. Но я ничем не могла тебе помочь. Какой же глупенькой я тогда была…
Будто и впрямь правы были те, кто верил в судьбу и твердил, что от нее не убежишь. Мари не верилось даже сейчас, она просто была рада тому, что все сложилось, как сложилось.
- И вы с отцом молчали, - выдохнула Мари без укора, зная, что некоторые вещи не так-то просто высказать. – После того разговора я всерьез заинтересовалась энергией грозы. А потом все искала, с кем разделить этот интерес. Без тебя, мой родной, я тоже только часть, половина себя самой.
[AVA]http://savepic.ru/7068670.jpg[/AVA]
Отредактировано Joan Bell (2015-05-23 17:05:11)
- Достаточно давно, - ответил Якоб. Сделал глоток чаю. В горле отчего-то запершило. Опасность превратилась в навязчивую идею.
Лучше заговаривать друг другу зубы. Помнить о том, что важнее. Не забывать о прошлом. Держаться за руки, когда рушится будущее. Не думать о том, что мир за железной дверью стремительно катится в небытие.
- Прости, - сказал мастер, прося прощения за все вольные и невольные обиды.
Решив, что может все объяснить без слов, притянул Мари к себе.
Стал целовать, поспешно и жадно, боясь обнаружить на месте ее рта мертвую черноту.
Звенели стекла.
Скрипели покореженные ставни.
Словно от боли стонал лес.
Стелился по дому фиолетовый дым, покрывая все тьмой, словно плесенью.
Поцелуй был долгим и горьким.
На губах остался привкус травяного чая. А Мари пахла яблоками, домом и теплом. Якоб потерся щекой о ее ладонь, благодаря за все, что между ними было.
Не говоря более ни слова, стал спускать с ее плеч сорочку, открывая ключицы и грудь.
Если им суждено превратиться в прах по какой-то причине, то лучше уж так. Вместе.
Отредактировано William Riley (2015-05-24 01:52:16)
- Все хорошо, - успела проговорить Мари до того, как поддаться жаркому поцелую. Перед ней Якобу не нужно было просить прощения, потому что она ни о чем не жалела. Но прозвучавшие слова отчасти были ложью. Снаружи буйствовала тьма, и страшно было потерять в ней друг друга навсегда. Ужас уже подступал к горлу, рискуя вырваться криком.
Тем сильнее был поцелуй. Мари принялась спешно расстегивать рубашку Якоба, а затем помогла расшнуровать свой корсаж, который тут же безжалостно был брошен на пол. Сейчас больше, чем когда либо, хотелось стать единым целым, чтобы никакие силы в мире не смогли их разлучить.
Фиолетовый дым подступал к дверям и наглухо закрытым окнам, а Мари истово подставляла под поцелуи шею и грудь. Тяжело и часто дышала. Она словно превратилась в горячий, податливый рукам Якоба воск, чтобы в следующее мгновение отвечать теми же пылкими, голодными поцелуями.
Нагими они упали на софу, теснота которой была только кстати.
- Скорее, - сбивчиво прошептала Мари, будто они могли спастись в объятьях друг друга, двигаясь навстречу. Боялась, что Якоб исчезнет, рассыпавшись в ее руках прахом.
Над головами загрохотало и завыло с новой, буйной силой.
Мари испуганно приоткрыла глаза, но, встретившись взглядом с мастером, улыбнулась.
- Я всегда буду твоей. Всегда.
[AVA]http://savepic.ru/7068670.jpg[/AVA]
Мужчина и женщина. Нагие и беззащитные перед лицом страшной беды. Но неразлучные.
Единое целое. Алхимический андрогин, пресловутый ребис. Жизненный эликсир, пятый элемент - любовь. Одно движение, одно дыхание на двоих. Укрывая друг друга от непогоды и страха, цеплялись. Целовались жадно и яростно.
Стремились выбраться из мрака. Словно пловцы, противостоящие быстрому течению реки.
Река была неумолима и безжалостна. Закручивала в водоворот. Накрывала фиолетовой тьмой. Грозила беспамятством. Заставляла захлебываться ужасом и криком.
Но мужчина и женщина задыхались и кричали не от страха и боли, а от любви.
Этот последний момент - запах ее тела и влажных волос, тесноту и жар; пальцы, впившиеся в спину, Якоб запомнит даже тогда, когда проклятие сотрет из памяти лицо Мари. Запомнит так хорошо, что станет грезить о близости. Будет просыпаться с мучительной тоской, словно с похмелья. Искать и не находить.
Станет бить в стену кулаком от досады, понимая, что этой женщины нет. Может, никогда и не было.
Но пока они не забыли друг друга, не стали тенью воспоминаний, пока еще не остановились часы, Якоб твердил одно и то же. Что никому ее не отдаст. И держал так крепко, что невозможно отнять.
Потому что жар сплел их тела. Как стебли трав, как стволы деревьев. Спаял вместе. Намертво.
Отредактировано William Riley (2015-05-24 14:34:30)
Не было никого ближе и роднее. Когда проклятие, словно штормовой волной, выбросит их в другой мир, даже не помня Якоба, она и смотреть не будет в сторону других мужчин, сама не зная причины своей холодности.
Их время истекало. Капля за каплей.
Когда жар достиг предела, стало казаться, что буря, принесенная фиолетовым дымом, им привиделась. Ветер стихнет, перестанет пугать грохотом и звоном, а после того, как уляжется вся пыль, они мирно уснут и на утро начнут восстанавливать то, что разрушила непогода. К зиме они вновь укрепят дом. Весной же, когда зацветут деревья в саду, Якоб поведет ее под венец, чтобы через несколько месяцев укачивать на руках младенца, в шутку пересчитывая маленькие, как горох, пальцы на его ножках.
Не суждено. Мгновение счастья лопнуло, как мыльный пузырь.
Фиолетовый дым уже окутал их. Мари чувствовала, что ее забирают у мастера, будто вырывая из рук с плотью и кровью.
- Нет, нет, нет, - повторяла она, с плачем цепляясь за Якоба. Но тьма скручивала, ломала, выворачивая пальцы, и зверем выгрызала из памяти все светлые моменты, все то, что их связывало. Мари звала и металась, словно в кошмаре, однако боялась, что он оборвется, и, проснувшись, она останется одна.
[AVA]http://savepic.ru/7068670.jpg[/AVA]
Отредактировано Joan Bell (2015-05-24 14:31:40)
Реальность треснула. Переломилась пополам, как пластинка слюды. Пройдясь острой кромкой, заставила разжать пальцы. Разрубила целое на две половины. Лишила мужчину и женщину имен. Отняла память.
Больше не было ни страха, ни бури. Все закончилось резко и внезапно.
Чернота ушла, оставляя пустоту. Пустота заполнилась ложью.
Мистер Райли, инженер-физик, ученый из Беркли, обнаружил себя в подвале собственного дома. Голым, в липкой испарине и дрожащим от холода. Рядом, напуганный чем-то, истошно лаял Гетц. Глухо стучало сердце.
Кое-как Уил поднялся по ступеням и, шатаясь, вломился в дом. Ткнулся головой в стену. Так простоял минут пять или целую вечность. Пока не пришел в себя.
Через несколько минут, в душе, он смыл остатки памяти, напрочь забыв, что совсем недавно произошло. В который раз сказал себе, что этой ночью обязательно нужно поспать.
Усталость брала свое. Изменяла сознание и творила с ним странные вещи. Чудилось всякое.
Надевая чистую одежду, Райли помнил только то, что под утро, задремав, опять видел женщину без имени и лица.
Она отчего-то плакала и твердила "Нет, нет, нет". Потом Уил проснулся.
Пес поскуливал на кухне. Как будто кого-то искал.
- Ты проголодался, - сказал Райли Гетцу и, открыв банку, щедро положил в миску собачьей еды.
В доме было тепло и тихо. Фиолетовый осенний вечер укутал сонный городок Сторибрук.
Отредактировано William Riley (2015-05-25 11:15:18)
Крик Мари оборвался, а после него наступила глухая тишина. Тьма, пожравшая их прошлое и настоящее, опрокинула мир. Не было больше дома, окруженного лесом, не было книг и огня в печи, не было земных чудес, которые двое творили своими руками. Не пахло травами и яблочным пирогом. Было другое имя, другая судьба.
Джоан Белл очнулась, хватая ртом воздух. Она лежала на холодном полу возле кровати. Без одежды. Комната, которая без сомнения принадлежала ей, показалась отчего-то чужой. Слишком низкие потолки, слишком тесные стены. Мышцы болели, словно после долгой пробежки.
Джо приподнялась, стараясь выбросить из головы сновидение, в котором ее подхватывал вихрь и уносил прочь, беспомощную и напуганную. Как это часто бывает, она одновременно пыталась вспомнить еще хоть что-нибудь из привидевшегося кошмара, но неясные образы проносились быстро, как вода в ручье, и таяли, оставляя после себя тягостное ощущение.
Некоторое время Джоан сидела, подобрав колени к груди, и смотрела на свое отражение в большом напольном зеркале, затем, поднявшись, увидела, что постель разобрана только наполовину. Из гостиной доносилась громкая музыка.
- Энид, черт возьми, убавь ты свою шарманку! – крикнула Джо, выбегая на лестничную площадку и на ходу спешно накидывая халат. – У меня от этой музыки голова болит, а завтра рано вставать.
- Тебе вставать рано даже в выходной день, - послышался язвительный голос пожилой женщины.
- Я говорила тебе, что завтра мне нужно позаниматься с отстающими учениками. Впрочем, какая тебе разница, - Джо махнула рукой, схватив сигареты, вышла на кухню и закрыла за собой дверь.
И это ее мать. Разбитая инсультом старая алкоголичка, живущая воспоминаниями о былой славе. Ради нее она бросила научную карьеру.
Джоан закурила, глядя в окно на деревья и дорогу, окутанные легким туманом. Внезапно закашлявшись, она налила себе воды и с жадностью осушила стакан. Мерзкое чувство тревоги улетучилось. Все было как всегда. Не слишком радостно, но привычно и спокойно.
Отредактировано Joan Bell (2015-05-24 17:33:56)
Вы здесь » Chartown » История Зачарованного леса » 14.10.1612 — "Когда приходит тьма"