Добираться пришлось через Рединг, — эти промёрзшие пустоши хорошо запомнились Её Величеству, — и на исходе третьего дня Регина пришла к выводу, что не сумеет отогреться уже никогда: от извечного, пронизывающего до костей холода не могли спасти ни меха, ни магия. В Королеве текла горячая южная кровь, пропитанная морской солью, но и она застывала в жилах на стылых землях Севера.
Когда с посиневших под алой краской губ ссыпалось тысячное по счёту проклятие, хрустевший под копытами Россинанта сугробы потеряли, наконец, высоту и снег начал красить белой пылью уже только заиндевевшие бабки, а не подбитые волчьим мехом сапоги.
Магия дотянула Её Величество до владений Формайла. Регине было жаль, что она не заучила столь же хорошо ни просолённые тракты Солетоса, ни цветущие земли Эккензора, чтобы избежать ледяных ветров Рединга, но, кого бы она ни встретила на его границах, всё было безопаснее, чем пробираться через королевство каторжников или вотчину красноглазых учёных. Безопаснее, но холоднее. Королева не любила холод настолько, что с приходом в Регарум зимы оставляла столицу на растерзание своим министрам и отправлялась в южный замок.
Урфину Джюсу предстояло дорого заплатить за её неудобства.
Времени на то, чтобы приглядеться к первому министру, было не слишком много: отогревшись у двора в образе графини из Жёлтой Страны и лишь чудом избежав встречи со Стеллой, Регина поняла достаточно, чтобы обмануть хотя бы стражу. Ей удалось скопировать и походку, и запах духов, подстроиться под манеру речи и пластику движений — опробовав этот трюк на паре придворных, Королева сочла себя готовой к прямому столкновению с бывшим диктатором.
О её пребывании в Стране Оз не знал никто. Не должен был знать. Скандал такого размера был ни к чему — отлаженных отношений со всеми восемью королевствами у Регины не было, а с падением Урфина союзников среди монархов и вовсе осталось всего ничего. Это требовалось исправить, но не это было целью.
Мужское платье, пусть даже на чужом теле, смотрелось дико. Ходили слухи...
О близости знакомства первого министра и свергнутого тирана можно было лишь гадать — шпионы не приносили вестей уже давно, — но отступать было уже поздно. Стража пропустила Королеву, не задавая вопросов и лишь кланяясь ей при встрече, не заискивающе, подобострастно или со страхом, — с уважением, от которого неприятно ныло давно прогнившее сердце, — и Регина, державшая голову прямо, лишь молча шла к своей цели. Когда они соотнесут два и два, будет уже поздно, а обратно они пойдут коротким путём. Ей хватит сил.
Сделав несколько уверенных шагов до центра комнаты, ведьма замерла, и тяжёлая дверь с едва слышным скрипом закрылась за её спиной. Заложив руки за спину и склонив голову к правому плечу, Регина впервые за долгие месяцы смотрела на давнего союзника и не могла подобрать слов.
[AVA]https://forumstatic.ru/files/0015/95/66/59220.png[/AVA]

Бывший плотник и кукольных дел мастер, ныне лишённый так подходившего ему изумрудного блеска, в этой клетке смотрелся стариком, хотя едва ли ему было больше сорока. Регина, рассматривавшая его пристально, едва ли не с любовью, точно ювелир над негранёным камнем, разочарованно скривилась, заметив трещину в самом сердце, но взгляда не отвела. Не отшатнулась, когда пахнуло несвежим телом и несвежей одеждой, и только выше подняла голову, молча позволяя себя коснуться.
— Нам нужно поговорить.
Подумать только, полгода назад её чёрное сердце замирало от восторга при его появлении, а сейчас в нём не осталось ни силы, ни власти, и он был так жалок, что становилось почти что горько. Ему бы стоило умереть в расцвете своего могущества — Регина даже открыла рот, чтобы сказать ему об этом перед тем, как отправиться обратно, но успела только тихо выругаться.
Должно быть, она разбила колени в кровь, а от державших её голову пальцев пахло бумагой, чернилами, телячьей кожей и чем-то ещё. Стараясь не думать, мыл ли Урфин руки перед её визитом, Регина закусила брезгливо поджавшиеся губы и закрыла глаза. Чтобы свернуть кому-то шею, ведьме тоже достаточно было одного движения кисти, но ситуация всё равно была патовой.
Сердце пело вновь.
— Ну, — когда остатки тумана впитались в кожу, Королева открыла глаза, расправила плечи, на одном из которых по-прежнему крепкой хваткой лежала чужая ладонь, и, наконец, позволила себе улыбнуться, — здравствуй.
Возвращаться всегда было легче.
— Твои преемники ни на что не годятся.
[AVA]https://forumstatic.ru/files/0015/95/66/59220.png[/AVA]

Вот этого человека Королева знала — именно с ним судьба свела её три года назад в Эккензоре. Когда она, тогда ещё совсем девочка, упрятанная в траурный шёлк как в кокон, впервые за долгие годы вошла в зал без супруга, из всех собравшихся он первым признал в ней равную. Не случись этого тогда, она не пришла бы сегодня.
Поднимаясь на ноги, Регина улыбалась. Широко, искренне. От всей своей прогнившей души. Всех, умеющих убивать и калечить, её присутствие опьяняло, заставляло терять контроль над собой — бережно поддерживавшая тьму в себе, она безошибочно чувствовала её и в других.
Вся свора, что кормилась с её руки, вину предпочитала вкус крови.
— На окраинах севера есть дикое, алчное до хорошей жизни племя, — Регина, через два шага занявшая чужое место на кровати, всё равно смотрела на диктатора сверху вниз, как на неё всегда смотрел Румпельштильцхен. — Они сильны и жаждут крови.
Она видела их, направляясь сюда, а слышала о них ещё раньше: вечно голодные марраны, ютившиеся по лачугам, не знающие ни огня, ни света, готовы были растерзать каждого, кто без спроса ступит на их земли. Идеальное пушечное мясо.
— Ты станешь их новым богом.
Когда Страна Оз погибнет в огне восстаний, армия Регарума пройдёт сквозь континент, чтобы объединить его земли под властью Королевы, и в этом мире не останется места, где Белоснежка смогла бы спрятаться. А после не останется никого, кто ещё мог бы сделать ей больно.
— Я помогу тебе.
[AVA]https://forumstatic.ru/files/0015/95/66/59220.png[/AVA]

Королева всегда хотела так много и так страстно, что порой сама путалась в своих желаниях. Кое-что оставалось неизменным — жажда крови. Она проскальзывала везде, красной нитью сшивала обрывки мечтаний и сожалений, и перед тем, как спрятать концы в почерневшем сердце, становилась плотнее и жёстче. Она была основой основ, денно и нощно направляла Её Величество, и только иногда, в редкие минуты покоя, позволяла Королеве быть собой.
Тогда, обычно на грани бодрости и сна, Регина признавала — ей нужна не столько кровь, не столько месть, сколько свобода. Свобода ото всех и вся, и в первую очередь от себя. Смерть Белоснежки — лишь эквивалент выплаченного долга, его материальное воплощение; когда убийство Дэниела будет оплачено сторицей, Регина сможет простить и себя, и свою глупость.
Когда голова Белоснежки скатится с плахи в ивовую корзину, на землях Регарума воцарится мир. Вода в реках вновь станет прозрачной, а земля прорастёт не железом, но пшеном.
Когда голову Белоснежки растащат по миру птицы, Регина забудет прошлое, будто его и не было.
— Многого, Урфин, — ведьма, наконец, снизошла до ответа и едва заметно пожала плечами, — многого. Но с тебя мне взять нечего. Не сейчас.
Позже, когда под шагами её армии рухнут и замки, и короли, она стребует должок с бывшего столяра. Она знала, что он не откажется — и знала, что на протянутой руке он не видит золотой чешуи. Регина в точности воспроизвела усмешку, столь часто игравшую на узких губах наставника, и запрокинула голову:
— Однажды... Ты сделаешь что-нибудь для меня.
Эхо её хохота ещё долго звенело о камень.
[AVA]https://forumstatic.ru/files/0015/95/66/59220.png[/AVA]