Сторибрук ебанулся на отличненько, Мэтти был близок примерно к тому же. После утешительных бесед с Райли и г-ном директором (тем еще г-ном, кстати), Шеппарду хотелось одновременно спать, пить, петь, танцевать и даже немного играть на скрипке.
Конечно же ничего этого он не делал, а прозалипал половину свободного времени то на башню, то на розы. Он четвертого ноября текущего года был страсть, как разнообразен в действиях.
Утреннее похмелье отзывалось приступами тошноты. Дебил лежал в саду под розовым кустом и пускал слюни не то от счастья, не то от атрофии мозга.
Мэтт лежал на диване мордой вниз и лениво размышлял о шизофреническом чуваке, шатающемся по городу в разнообразных направлениях. Чувак был точно как-то завязан с происходящим.
Надо было бы поймать его и дать в лобешник.
Шеппард оправдывал себя тем, что лень, тошнит и вообще неинтеллихентно как-то получится.
Где-то в таком унутреннем состоянии и внешнем положении его и застал звук шагов на крыльце.
Невесть с каких щей Мэтт подскочил над диваном на добрых полтора метра и, как был, в одном ботинке, встал в дверях, допреж в них постучали.

Роланд Дискейн к тому времени, как солнце скрылось за горизонтом, окончательно убедился в том, что в Сторибруке возможно почти все. Город был мертв, но оскал его посмертия был многогранен. Как, например, сейчас.
Человек, чей адрес дал ему ученый, не походил ни на стрелка, ни на человека Луча, и сюрпризов от него Роланд не ждал. Как выяснилось, зря.
Всклокоченный мужчина возник на пороге дома еще до того, как стрелок решил, стучаться или все таки нет и приветствовал Роланда так, как он не мог ожидать.

Если бы кто Мэтти спросил, с чего вдруг ему такая херь в голову пришла - ничо бы Мэтти не ответил. Он не сказать даже, чтоб запомнил толком всю последовательность действий. Но, только бросив взгляд на стоящего перед ним человека, покрытого не то пылью, не то пеплом, он сразу понял, что надо делать. Нет, не так. Он знал, что надо делать.
Опустившись на одно колено, Мэттью Шеппард, журналист и местами наркоман, склонил голову и прижал ко лбу кулак.
- Хайл, стрелок, и пусть тропа встретит тебя добром.
Затем поднялся и, не закрывая двери, вернулся в дом.

Стрелок последовал за мужчиной, откуда-то знавшим, кто он и, возможно, что из этого следует. Видимо, ученый не зря отправил Роланда сюда; возможно, тому, кто знал приветствие вообще не будут нужны ответы.
И здесь Роланд оказался прав.

- Ты оттуда или туда? - не чинясь, поинтересовался Мэтти, кивнув в сторону окна. Собственно, волновало его только это, да и это-то особенно не волновало. Он вообще впал в полублаженное состояние, как под приходом, когда у тебя весь мир яснее ясного, и все зашибись, как хорошо, и ты даже что-то понимаешь.
- Туда.
- Зашибись. - резюмировал Шеппард. - Что я должен делать? В смысле, чтобы им помочь. - он кивнул на розы. - Ну и тебе. Ну или как там...

Все это походило на действие гипноза и напоминало об утренней беседе с девушкой, похожей на Сьюзен. Смутная догадка, не покидавшая Роланда с того момента, как он увидел в этом доме розы и белесую мелкую пыль на столе, наконец-то оформилась.
Он был совершенно непохож внешне. Но это был именно он - Сторибрук оказался щедр на двойников; Эдди не стал исключением.
Должно быть, именно оттого хозяину дома не нужно было иных ответов, кроме тех, которые касались действий.
И стрелок дал их.
Рассказал двойнику Эдди и Катберта, чувствовавшему приближение Низких Людей обратной стороной глаз все, что имело значение. Про кан-тоев, то, как узнать, что они рядом и про те слова, что имеют смысл.
В том, что человек, знающий верное приветствие, сумеет донести их до всех, кому они нужны, Роланд не сомневался. Эдди никогда не умел молчать.

Мэттью молчал, записывал, тер глаза, думал, что все-таки мозг его спекся и понимал, что мог и не записывать: прям как вбивалось все сказанное гостем-стрелком в бедовую журналистскую голову.
Шеппарда ждала веселая ночка, а если то, о чем ему рассказали только что, реально припрется в Сторибрук - завтра его ждет еще более веселый день. Сторибрук! Город-праздник, который всегда с тобой! БЕЗУДЕРЖНОЕ веселье. Но мысль "забить на все и проспаться уже" почему-то его так и не посетила.
- Кароч, сделаю в лучшем виде, ага. - Мэтт был непривычно для себя немногословен. - Ты когда в дорогу? - и даже еще немногословнее.
- Уберусь до ночи. - Роланд пожал плечами. - Мне нечего здесь делать.
Мэтти кивнул, потому как серьезно, ежели у тебя большой такой глобальный квест в стиле "Капитан Америка нервно курит в сторонке", тратить время на чужие войны как-то тупенько.
Мэттью любил Сторибрук, и многих в Сторибруке тоже любил, но и Дебилу было понятно, что эта хренотень на горизонте куда важнее их всех, вместе взятых. Да вообще всего, вместе взятого - от такие пироги с котятками...
- Ты эт... - Шеппард для разнообразию почесал уже не глаза, а затылок. - Постарайся туда побыстрей. Она выглядит... словно болеет.

Роланд кивнул. У "Эдди" был цепкий взгляд и, похоже, цепкий разум.
В мертвом городе были люди, глядя на которых можно было надеяться, что они выполнят свою задачу. Задача стрелка же здесь была почти завершена, оставалось совсем немного. Но жители города пусть думают, что стрелок ушел; так всем будет спокойнее. Последнее его дело в Сторибруке будет грязным, еще грязнее чем то, что ему так и не хватило сил ни убить Сьюзен, ни попросить кого-то сделать это.
Дорога к Башне состояла из повторения старых ошибок - и совершения новых.

...когда гость, не спросивший имени Мэтта и чье имя он и сам не спросил, исчез за горизонтом, Шеппард вернулся в дом, завел будильник на полночь и отключился. Снилась ему чудовищная херня: люди с головами крыс и люди с головами птиц, розовый поезд и Изумрудный город, а еще связка ключей. И розы - много алых роз, тянущих бесконечную свою песню.