Меня натолкнул на ассоциацию ник рекламного аккаунта.

И я посвящаю это всему Сторибруку и Зачарованному Лесу.

Мистер Инк не любит свой глупый пост -- нет ни премий, ни выходных, невозможно проспать и уйти в запой, бесполезно ворчать и ныть. Он сидит, угрюмый, как Эдгар По, как подкидыш седой луны. Мы несемся мимо -- нелепый полк, валуны. Мистер Инк всё чует: сирень, и тлен, запах моря и запах пихт. Слышит всё, что случается на земле, каждый голос, и взрыв, и писк. Мистер Инк высок и широкоплеч, Мистер Инк никогда не спит. Мистер Инк говорит себе много лет "потерпи". Мистер Инк заносит в большой альбом речь любую, любую весть, Мистер Инк фиксирует чью-то боль и усталость, и смех, и спесь. Всё, что он не заметит, летит за борт, иссыхает, теряет вес. Он, быть может, запишет и нас с тобой, как мы есть.

Миссис Инк никогда не выходит в свет; молчалива, суха, бледна. Миссис Инк красит небо в фамильный цвет, стоя вечером у окна, варит мужу чаёк на разрыв-траве, режет к ужину ананас и уходит, прикрыв за собою дверь, спать одна.

В тех краях, доложу вам, царит зима: стужа, ветер и вечный лёд. Сменщик мистера Инка сошел с ума, а другого никто не шлёт.
(с) lllytnik

Рустер и Элеоноре к эпизоду "Народ — это мы" я посвящаю вот это.
За что боролись, девочки, за что боролись.

И я к вам опять со стихами.

Ее Величеству.

Во время охоты на фей всегда затыкайте уши:
Крик умирающей феи может испортить слух.
Прежде, чем приступить, их две недели сушат,
Вывесив за окно или свалив в углу.

Фей растирайте в ступке до однородной массы
И принимайте внутрь дважды в день до еды
Снадобье это лечит кашель, артрозы, насморк,
Перебивает страхи и сигаретный дым.

Искоренит усталость, гнев и хандру развеет,
Высушит взгляд и голос, выхолостит слова.
Правда, потом годами снятся мертвые феи.
Но от таких видений есть неплохой отвар.

Во время охоты на цвергов не думайте о любимых...

Моей любимой Русти.

Предположим, тебе шесть лет.
Вокруг закипает лето.
На тебе голубое платьице и белые сандалеты.
Дома ждут котлеты, кисель и повтор балета.
Это здорово. Но занимает тебя не это:
ты стоишь на крыше,
туча вот-вот тебя краем тронет...

Платье всё в гудроне.
Сандалики все в гудроне.

А внизу мальчишки присвистывают с уважением,
Примеряются к крепким новеньким выражениям:
проиграли малявке.
Малявка взлетела вверх, проворная, как коза.

Ты стоишь и стараешься не реветь,
а ведь нужно ещё слезать.

Ты не помнишь, куда ставить ногу,
где держаться руками,
и не знаешь, как показаться маме.

Предположим, тебе двадцать три.
У тебя проекты, дедлайны,
безразмерная майка, шампунь с ароматом киви и лайма,
лето плавит асфальт, чтобы это сносить
нужно сделаться далай-ламой
или, может быть,
саламандрой, виверной, ламией.

Ты стараешься выглядеть глупо, нелепо и неопрятно.
Бесполезно.
Они раскусили тебя: ты не помнишь путей обратно,
не умеешь рассчитывать силы,
никогда не отводишь взгляда
и полезешь куда угодно ради пустой бравады.

Брось. Подумаешь, жарко...
говорят, к обеду станет ненастно.
Может быть, повезёт, и удастся прожить подольше --
вот так же, на спор.

авторство обоих стихотворений - lllytnik.

Кейдену.

Началу эпизода "Мёртвому смерть" я посвящаю вот это.

Элеанор до проклятия посвящается.

Жителям Сторибрука.

Отредактировано William Riley (2015-04-11 12:31:26)

Два посвящения подряд, наверное, слишком. Но вот кое-что вспомнилось и никак нельзя удержаться. Сторибруку.

Отредактировано Joan Bell (2015-04-11 10:17:51)

Не удержалась.
Мастеру Дроссельмейеру и Мари Штальбаум.
Ирина Богушевская - Щелкунчик

Якобу.

Едва заметные кусочки волшебства. Почти забытые люди. Сторибрук он такой.

Отредактировано Cayden Frost (2015-04-12 18:03:25)

Мистеру Райли и мисс Белл, "Не вальс".

Маркусу Новаку, "Корабельный кот".

Сторибруку.
Аллегория для Регины.
Бременским бродягам.
Практически про Элли.
Для Мари.

Шерифу Рафферти.
ХЗ, короче, в каком из миров. Меня что-то заколдобило.

Котегу. Оно слегка демотивирует отсылками к Синей Телефонной Будке, но, щщи, это прям про тебя