Алиссия. Ее звали Алиссия.
До тридцати лет от роду, точнее шериф вызнать не пытался. Смуглая, с копной густых, темных волос, робкая и тихая. Она понравилась Алистеру сразу, именно из-за робости — темперамента ему хватало и на службе от всех подряд, в постели же хотелось отдыхать, чтобы его скромные просьбы выполнялись сразу, без лишних разговоров. Девушка подошла идеально, заняв свою нишу в его жизни, прочно и надолго.
Но однажды, когда шериф только вернулся из похода длинною в несколько месяцев, Алиссия пришла к нему на порог с большим круглым животом. Все ее скромные причитания Алистер почти не слушал — тысячу извинений, тысячу уверений, что ребенок его, тихие всхлипы и обещания, что будет мальчик, она сердцем чуяла. Зачем слушать, если все было понятно с первого взгляда, и решение он принял тогда же? Не важно, чей это ребенок, если растить его будешь ты. Не важно, если при возвращении домой тебя будут встречать с улыбкой, нежным объятиями и теплой постелью. Какая разница? Она обещала ему все это, лишь бы дитя не росло при борделе, только не это, она знала такую жизнь и не хотела ее для своего сына. Пока шериф молчал, Алиссия успела разрыдаться и предложить просто забрать младенца после рождения, пусть не ее, но хотя бы его. Но Алистер уже принял решение.
Хозяева борделя не смогли отказать шерифу в выкупе работницы за пару золотых.
И все было в порядке следующие несколько месяцев. Улыбки, нежные объятия, теплая постель без пошлого подтекста. Ребенок пинался, Алиссия оказалась недурной кухаркой, люди вокруг неодобрительно косились, но все было хорошо. Пока в один момент труп Алиссии не оказался на руках бывшего кузнеца, вместе с трупом его мертворожденного сына.
Шериф сидел в своем кресле в расслабленной позе, с грубым стальным кубком в руках, попивая из него… чем бы жидкость не оказалась, была она хмельной, а более мужчина ничего и не желал. Влажные волосы облепляли лоб и виски, не успев высохнуть после долгой ванной. Служанки отмывали его тщательно, со стеклянными глазами на бледных лицах — весть о том, что такой важный человек собственноручно рыл две могилы, одну для невесты, вторую для младенца, разнеслась быстро. Не хорошо это было, плохая примета, пусть и не было такой приметы вовсе. Девки стали бояться господина давненько, а тут еще и кладбищенскую землю принес в дом, весь был в ней, вся одежда насквозь. Одежду они сожгли с хозяйского молчаливого разрешения.
Какая разница?
Но на гостей Алистеру было не плевать — то, что в дверь, а значит и в Королеву, не полетела тяжелая чернильница, заслуга всего лишь уставших мышц. Что этой монаршей суке надо? Какого лешего его не могут оставить в покое? Почему даже в трауре в этом королевстве нельзя побыть одному?
Сгинь, ведьма.
Всего лишь мысли. Говорить не хотелось пуще, чем видеть кого-то.
Но… что? Сдерживаться? Мутный внимательный взгляд на Королеву, с ее лица и ниже, после вновь на лицо. Надежда угасла в то же мгновение — предлагала она себя отнюдь не бить, как хотелось бы. Ничего личного, просто начать бесконтрольно убивать шериф мог кого угодно, даже своих служанок. Однако же, не начинал. Военная выдержка, военная выправка, стальной характер, волшебное терпение. Почти такое же волшебное, как женские прелести, просвечивающие через влажную ткань нижнего платья.
Не может быть.
Еще один большой глоток, чтобы осушить кубок до конца и наконец-то понять, что было в нем вино. Хищно облизать пересохшие губы, в упор глядя на Королеву, неожиданно предлагающую себя. И встать, выпрямляясь во весь рост, чтобы дойти до дверей.
Убирайся.
Пошла вон.
Катись ко всем своим демонам. [AVA]http://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2016/02/b86e9fc4b2c092790a06cd4cabd5476b.jpg[/AVA]
Двери закрылись, звякнул ключ в замочной скважине.
Контраст холодных женских ягодиц и горячей промежности почти отрезвил, чудесным образом возвращая силу в уставшие руки. Вещи со стола полетели на пол, заливая важные бумаги чернилами, особенно громко треснуло полено в камине, пока Алистер не жалел королевской шеи и королевской пизды, делая приятно на грани с болью. По-другому сейчас он просто не мог, и так сдерживался, чтобы не начать разрывать ее кожу зубами, не пустить кровь смешиваться с вином из разбитой бутылки и безнадежно испортившими дощатый пол чернилами. Но военная выдержка и выправка все-таки не давали мучить так любезно предложившую свою помощь Королеву.
А еще у шерифа разрывалась голова, так что крики точно были ни к чему.

И смерть бывшей шлюхи с огромной вероятностью не была случайной. В столице давно стало спокойно, потому что это дом Шерифа Ноттингемского. Дом того, кто для удобства правосудия может связать преступника с бандой Робина Гуда, а значит, и казнить имеет право без суда и следствия. По крайней мере, такие ходили слухи, а пользовался шериф своим положением на самом деле или нет, никто не знал.
О новых дерзких шайках, впрочем, тоже не знал никто, их попросту не было. Ну нет настолько кромешных идиотов, чтобы соваться в Камелот теперь, они все давненько лежат в сырой земле. Зато имеется некоторое количество недоброжелателей, считающих Алистера врагом номер один, хотя ничего-то он им и не сделал. Просто занимает жирный пост, служит благородную службу, мешая высоким аристократам протолкнуть на его место свою нелепую родню. Да и результаты поимки Гуда не устраивают ровным счетом никого, однако же, Мордред с поистине бараньим упорством продолжает держать Алистера на его месте. Потому что Гуд, по сути — единственная серьезная проблема. Остальные шериф устранил, посылая солдат на подвиги и славную смерть недрожащей рукой.
Врагов у Алистера предостаточно. А если в смерти бывшей шлюхи замешан сам Робин… что ж, бывшему кузнецу хватит безумия и власти, чтобы разжечь настоящую войну.
Желаниям Королевы сопротивляться незачем, пусть развлекается, пусть заботится. Мужчина в любом случае возьмет свое, до боли сжимая бледные бедра, с силой, возникшей в усталых руках, поднимая и резко опуская. Зубы все равно вопьются в нежное место между плечом и шеей, оставляя красные следы, а узловатые пальцы вплетутся в волосы, запрокидывая даме голову, открывая великолепный, поистине королевский вид.
Но долго смотреть у шерифа не вышло. Он знал о Королеве гораздо больше, чем желал, он испытывал к ней слишком много нелестных чувств, чтобы смочь. И если Алиссии, единственной за много времени женщине, он мог смотреть в лицо, то Регине — нет. [AVA]http://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2016/02/b86e9fc4b2c092790a06cd4cabd5476b.jpg[/AVA]
Поэтому королевскую особу Алистер с себя снял, повернул спиной и посадил обратно, не озаботившись ее мнением. Все равно она сверху, какая разница? Пусть наслаждается властью.