- Дебил! - это прозвучало бы вкрадчиво, если бы не приходилось орать на псину с пяти метров. - Ты - дебил. К ноге.
Псу шеппардово "к ноге" было, по всему видать, до ноги. На Гетца он покосился с недоверием и серьезным непониманием - ему было невдомек, чего ради относится к хозяину, этому бесплатному придатку к миске и гулянке, серьезно, и еще чего-то там ему приносить. В глубине души он точно знал, кто из их с Мэттью тандема на самом-то деле дебил. И это был не пес.
- Выпендриваешься? - сурово вопросил журналист, умудрившись таки изловить питомца за ошейник и даже удержать приплясывающего на месте кобеля дольше, чем на минуту. - А зря выпендриваешься. Тебя тут щас обратно впендрят. Кане-корсо, я же не обознался? - поинтересовался Мэттью у неожиданного полуночника. - Так вот, Дебил, от может щелкнуть челюстями и сделать тебе не просто яйцен клац-клац, а и вовсе... Да чтоб тебя!
Вывернувшись из ошейника привычным движением, пес поднял уши, еще раз покосился не то на Гетца, не то на его хозяина и умчался в дальние дали - шугать гипотетическое ночное зверье.
- Вечер добрый, - вспомнив, что забыл что-то важное, поздоровался все-таки Шеппард. - Не обращайте на Дебила внимания, он у меня на головушку больной, но в основном безвредный. Мэтт Шеппард, - и, побивая все рекорды собственной вежливости, журналист даже представился и даже протянул руку.
При ближайшем досмотре Гетц оказался действительно кане-корсо, от чего Мэттью, собачник бывалый и почти фанатичный, аж присвистнул. А сначала-то решил, что зря сегодня перед прогулкой дунул, вот и мерещится всякое неправдоподобное.
- Слушайте, где вы его откопали? Их же почти не существует.

В голове у Мэттью быстренько защелкала электронно-вычислительная машинка, расставляющая по местам всю доступную информацию. А ее много было, доступной-то - Шеппард журналистом заделался не только от того, что бумагу можно домой тырить в промышленных масштабах. И не только от того, что самый лучший способ довести Гласса до припадка - это оказаться его подчиненным.
Журналистика - это еще и допуск к некоторым архивам, и старые подшивки, и возможность в библиотеку через аккуратно вскрытую дверь влезть. И даже если кто и прихватит, так сказать, на месте и с поличным в виде додревнего тома энциклопедии, всегда можно сделать рожу кирпичом и сказать весомо, что журналистское расследование и вообще, у нас тут свободная страна, чертовы республикашки, и выкусите - у меня начальник нигра, так что ваши конформистские штуковины не пройдут.
В общем, вспомнил он, что это за собаковод такой. Уильям Райли, физик чего-то там, именитая в научных кругах фигура, кстати. В голове зашелестели старые газетные вырезки, когда-либо просмотренные Шеппардом в поисках любой информации о любом жителе Сторибрука. Автокатастрофа? Да, кажется так. В общем, ничего скандального и ничего особенно интересного: мрачный научник, обмотавшийся колючей проволокой под напряжением. Ну да у шибко умных всегда чертишки ни к нерву, даже и без катастроф всяких.
Но вот пес его... Это и вправду было интересно и ни в какие рамки, по совести, не влезало.
- Хороший подарок. - уважительно произнес Мэттью, - Видать, серьезно вы коллегам помогли в чем-то. Конечно, могу ошибаться по срокам, но породу эту хоть как-то возрождать стали всего лет десять назад. Я вообще о них только читал. Не думал, что они не то что в нашей глуши - в Штатах-то уже появились...

Представитель редчайшей древней породы тем временем с представителем не такой редкой породы носились широкими кругами, подвергая серьезному сомнению идею о том, что собака - существо в высшей степени разумное.
- Держите. - Шеппард протянул Уильяму "Зиппо" и неожиданно задумался, каким макаром он ухитрился упустить тот факт, что в их городишке на полтора землекопа появился пес уникальной породы. До сегодняшнего вечера вообще и не думал об этом. А он Дебила в этом парке уже который год выгуливает и всех собачников в округе знает в лицо, по именам и тонкостям биографий.

- А он не редкий, - хмыкнул Шеппард, в свою очередь тоже прикуривая. - Он уникальный. После Второй Мировой по породе едва тризну не справили. А вообще они в период Ренессанса были, так сказать, на коне. Собака-телохранитель, нужная по тем временам функция... Хотя я, если честно, больше в пастушьих породах смыслю.

Мэттью крутанул колесико, прикурил сам и в очередной раз восхитился непередаваемостью букета армейской верблюжатины, после чего расхохотался вопросу физика. О, вопрос был сакраментальным, вопрос был из категории "одна из главных тайн славного града Сторибрука". Если бы Мэттью Шеппард задался целью посчитать, сколько раз он слышал отчаянное "Но почему Дебил? Почему Дебил-то?!!!", он бы давненько сбился со счету, как тот несчастный чукча, поставивший себе целью досчитать до последней цифры.

- Все проще простого, мистер Райли. - отсмеявшись, пояснил Шеппард. - Никаких двойных смыслов. Он просто дебил, и это было ясно с того самого момента, как я притащил его домой, а он нассал в собственную миску. И во имя всеобщей безопасности я, как ответственный и законопослушный гражданин, считаю своим долгом сразу же предупредить всех, с кем они имеют дело.

Почесав в затылка Мэтт довел ершик на голове до некоторого абсолюта: знающие люди могли бы однозначно заявить, что журналист глубоко задумался. Шеппард и вправду задумался, пытаясь припомнить, как давно Уильям Райли приехал в город и сколь должна быть непостижима бездна нежелания знать что-то о мире вокруг, чтобы не сориентироваться в крошечном Сторибруке в первые же полторы недели.
- На выгуле скотины - точно не встречались, но вы могли иметь знакомство со мной в одностороннем порядке, если читаете здешнюю газетенку. Я журналист. А ваше нежелание что-то осмыслять в здешних палестинах, кстати, делает честь вашей выдержке. Очень рекомендую продолжать в том же духе. Унылый городишко. Какой-то смысл здесь имеет только "Кроличья Нора" да наши местные рок-титаны. По крайней мере, они производят впечатление живых людей.

- То есть не читали. - резюмировал Шеппард и воздал должное справедливости. - И верно. Вы человек умный. Не читайте сторибрукской газеты за завтраком, если только не намерены отбить себе аппетит преимущественно бездарным слогом и безыдейной тематикой. Ну, меня-то это, конечно, не касается... - и он снова расхохотался. - А храм знаний закрыт столько же, сколько у часов импотенция. То есть - сколько лично я себя помню. Это наш, мистер Райли, местный дом с привидениями, только без привидений. Место, в котором все не работает еще масштабней, чем в прочем городе. Вообще, если честно, в библиотеку-то попасть проще простого, я ее сверху донизу облазил и перерыл, но там существенного - разве что пара томов "Британники" и потенциальная возможность получить при поимке на месте преступления в табло от офицера Рафферти.

И Мэттью стал неожиданно на целых две минуты почти серьезным: размышления о местных органах правопорядка его, как регулярного учинителя уже беспорядков, всегда настраивали на пессимистичный лад. И причин на то было море: начиная от регулярных покрасок заборчиков в качестве гражданской платы за неледовые побоища кулаками да киями, и заканчивая много чем еще.

- О, наша Элли Ригби - сама любезность, а видели б вы ее пару лет назад... - с некоторым оттенком мечтательности протянул Шеппард. - Однако с тех пор, как ее взял под личный контроль несостоявшийся наш шериф - любезности у нее поубавилось. Так что лучше не суйтесь вы в "Нору", когда там уже посетителей нет. И себе проблем наживете, и девку почем зря подставите.
И Шеппард с не самым дружелюбным выражением лица хрустнул пальцами. Подправить Рафферти прикус он хотел давненько, но Ригби воспрещала и Мэттью сдавался. Во-первых, не так уж много у него реальных шансов было Алистера завалить, а во-вторых - хватало мозгов понять, что основные последствия все равно разгребать будет не он.
Оставалось надеяться, что ученый - человек рассудительный и поймет все без ненужных разъяснений в стиле "покопаемся в чужом белье". Все люди взрослые. И Мэтт поспешно сменил тему, перейдя от предупреждений к рассуждениям.

- Мы прикипели к этим благостным местам всеми своими душами, мистер Райли и твердо веруем, что лучшее - враг хорошего. Одним здесь слишком спокойное житье, чтобы разменивать его на эфемерную радость от смены обстановки, другие все не теряют надежды расшевелить это болотце до какого-нибудь достойного эффекта. И те, и другие - все мы жестоко ошибаемся, но поворачивать уже поздненько. Вот взять, к примеру, одного из совладельцев "Норы", ну, того, который помрачнее. Отмотал десяточку хрен знает где, матерый урка, криминальная легенда местечкового масштаба - а все ж вернулся. Невольно, грит, к этим грустным берегам влечет меня неведомая сила... Ну, то есть не так, конечно, говорит, у него лексикон - как у зубочистки, но смысл тот же. Или физичка наша школьная. Отучилась чин-чинарем, говорят, карьеру ей прочили всякую. Но тоже здесь торчит. Сторибрук! Отсюда выдачи нет! - торжественно провозгласил журналист и от души зафигачил очередным принесенным мячиком на периферию.

Дебил и не-дебил возрадовались.

- Так это ж Сторибрук. - лаконично пожал плечами Шеппард.
Это и впрямь был ответ на все вопросы. Сторибрук. Маленький-маленький городок в скучном-скучном штате Мэн: тут все так привыкли делать то, что никому не нужно, что когда это кому-то понадобилось, оно все равно не работало.
- Недосуг мэру нашему, долгие ей лета, всякими библиотеками да часами заниматься. Это ж надо выделять ставку, делать ремонт и еще куча всяких бесполезных финансовых вливаний. А она лучше купит себе новые туфельки и в принципе... - Мэтт скептически прищурился, вспоминая отменные регинины ножки, - это не самое бесполезное вложение. На часы всем смотреть уже осточертело, а вот конечности мисс Милс уже который год не надоедают. Так что это вообще можно списывать по статье "расходы на предвыборную кампанию". Вы привыкайте, мистер Райли. - он глубоко затянулся и потрепал вернувшегося из забега Дебила по башке. - Если планируете здесь задержаться еще, лучше сразу настроить себя на полное смирение с текущим положением вещей.

Точнее - не текущим никуда. Ни туды, ни сюды, сторибрукские болота еще круче засасывают, чем торфяные. Зато и никаких потрясений, а отсутствие плохих новостей - тоже ничего себе так хорошая новость. Правда, кажется, плохие все-таки начали рисоваться...

- Всегда пожалуйста! - и, продемонстрировав в очередной раз широченную улыбку, Шеппард изобразил что-то типа полупоклона. - Журналистика! На страже чужой безопасности посредством информированности. За репутацию, правда... - и улыбка стала скептической.
Репутации Уильяма Райли вряд ли что-то могло сильно повредить. Хреновая у него была репутация. Не настолько хреновая, конечно, как у держателей "Норы", но тоже не фонтан. Большой Сумасшедший Ученый нашего маленького городка, да еще и в ожогах с ног до головы. Мэтт подобных социальных клейм не одобрял, но и поделать с ними что-либо было невозможно. Так что детишки в школе рассказывали друг другу наперебой страшные истории про жуткого человека за колючей проволокой, а кумушки в кафе "У бабушки" строили домыслы о его персоне одну кровожадней другой.
- В любом случае, мистер Райли, будьте осторожней. Своим вы здесь не стали и, как я понял, становится не стремитесь, а люди горазды на выдумки, особенно когда со скуки на стенки лезут. Мы, конечно, не в глухом средневековье и камнями вас на улице не закидают, но поднасрать наши благодарные горожане способны еще как.

Мэттью мялся. Возможно, следовало просветить ученого на тему пропажи людей, поскольку рано или поздно местные полицаи начнут трясти всех, кто подозрителен хоть в чем-то. С другой стороны Шеппард вообще не был уверен, что готов эту тему хоть с кем-то обсуждать: у него самого было еще слишком дохрена вопросов, а он до усрачки не любил говорить о чем-то, в чем сам не смыслит ни бельмеса.
Однако прогулка только началась. Следовало поглядеть, как там дальше все сложится. Сам-то он физика ни в чем не подозревал, у того на лице крупным шрифтом было написано, что "исчезать" людей на ровном месте явно не его стиль работы, но свое понимение-то к делу не пришьешь и полиции в бошки не вколотишь.
Мысли свернули с неуютной дорожки к благодатной теме обожаемой рок-музыки и не менее обожаемых рокеров.
- Выступают! - с готовностью подтвердил Шеппард. - И на всяких общегородских мероприятиях, и в "Норе" время от времени... Когда у ребят совпадают выходные. Но вообще к ним лучше на репетиции заглядывать. - поделился он почти сокровенным знанием. - Атмосфера товарищеская, дух - экспериментаторский. На выступлениях-то они все больше кормят публику тем, что публика жрать желает, а на репетициях изгаляются по-всякому. Что Русти со скрипкой творит! - и он аж языком прищелкнул, отдавая дань выдающемуся таланту скрипачки. - Они пару раз кое-какие стихи Вийона на музыку перекладывали... От рока - ни следа, но у меня аж челюсть отвисла. Это определенно надо было слышать.

А о чем Шеппард умолчал - так это о том, как жутко на самом деле прозвучала тогда "Баллада примет". И что потом она Мэттью до самой ночи не отпускала и ночью - снилась: и скрипка Рустер, под конец исторгшая из себя что-то больше похожее на плач, и высоко-высоко взметнувшийся голос Ригби.

"Я знаю, как поют на эшафоте,
Я знаю, как целуют, не любя,
Я знаю тех, кто "за" и тех, кто "против",
Я знаю все, но только не себя."

- А мне больше нравится версия про черепаху, слонов и прочий зоопарк. Ну согласитесь, мистер Райли, если уж нести антинаучную херню, то это надо делать с полной самоотдачей и на полную же катушку. К чему полумеры? Кстати, о свечах, - перескакивал Мэтт с темы на тему быстро и без всякой логики; а еще он совершенно не помнил, приехал ли физик в город достаточно давно, чтобы упомнить их фирменные веерные отключения электроэнергии. - Если у вас еще нет запаса, то вы его лучше сделайте. Сторибрукские беспородистые крысы отличаются спецификой вкусовых предпочтений.
Сам Шеппард с того момента, как научился говорить, предпочитал осознанно нести херню в массы.

О крысах, кстати, надо тоже было бы что-нибудь написать, в духе постмодернистского соцреализма, чтобы рожа Сидни вообще напополам от злости треснула. Правда, после такого Мэттью точно уволят еще один раз, но, черт подери, это бы того стоило! Хмыкнув этой своей идее, Мэтт неодобрительно покосился на замечание ученого о грядущем Хэллоуине. Что за упаднические настрои у образованного человека вкупе с нежеланием проявить фантазию? У физиков же должна быть выдающаяся фантазия, к тому же - больная, ибо ни единый психически устойчивый человек не сможет смириться со всеми этими струнами, суперструнами, супер-пупер-хэй-хэй-хэй струнами и какими-то еще мю-мезонами и прочим бесполезным присобачиванием к непонятным словам греческих букв.

- А как же научное неизыскание легких путей? Лучше наденьте зеркальную маску и на вопросы отвечайте, что вы - колдун, алхимик и по совместительству - серийный убийца.
Откуда взялся этот самый алхимик в зеркальной маске в шеппардовой голове журналист припомнить не смог, и даже на пару секунд разочаровался в себе - на память Мэттью не жаловался никогда и все источники своей информации помнил преотлично.
Но надолго, как обычно, самоуничижения его не хватило, и Мэтт хмыкнул еще раз - на этот раз вновь помянутому старине Вийону.
- Хороший будет заголовок для статьи: Сторибрук обуяла эпидемия любви к старой французской поэзии! - прокомментировал он вслух. - Обожаю именно этот стих. Аж что-то родное слышится! - сказано было со смехом, но эти строки Шеппарда и впрямь отчего-то задевали, хотя в Мэне смертной казни не было, тем более - через повешенье. Да и сранье в редакторскую кашу основанием для казни послужить явно не могло.

- А дохнут они от тоски по дому. - убежденно сообщил Мэтт и кивнул. - Генератор. Портативная АЭС. Преобразователь темной материи... или из нее энергия не извлекается? Короче, что угодно на случай, если у нас тут опять все встанет, как часы.
Сторибрук. Город стойкости. Стоит ровно все, включая прогресс.

И Мэтт тяжело-тяжело вздохнул. Научные гении - как малые дети, элементарные вещи приходится объяснять. Как они вообще выживают, с такой-то приспособленностью к нашему бурному двадцатому столетию и его регулярным революциям нравов, стилей и прочей ерундистики, без которой жизнь не мила?
- Да, вы ученый-физик, - согласился журналист. - и это звучит куда скучнее. Но это Хэллоуинн. Я тоже, знаете ли, не Тиль Уленшпигель, но кто через три дня посмеет мне об этом сказать в лицо? Да никто! Они тут вообще вряд ли знают, кто это такой. НО ГДЕ, ЧЕРТ ПОДЕРИ, МОЯ НЕЛЕ?! - возмущенно рявкнул он, повергнув Дебила в очередной пароксизмальный восторг.
Дебил был совершенно уверен в том, что если хозяин орет - значит, на него. А раз на него - значит он, Дебил, все правильно делает.
А Мэтт тем временем размышлял, глядя на бешеный дебилов галоп, о том, что Неле его с очевидностью либо скрипку сейчас терзает, либо и вовсе дрыхнет без задних ног. Но в любом случае вряд ли она в курсе, что является Неле.
А жаль.

- Бунты, - кивнул он смутным воспоминаниям, подернутым изрядным туманом травки и прочих излишеств. - А также беспорядки, демонстрации, погромы, залеты в участки плюс тотальная невезуха в известной лотерее, а ведь только из-за нее я не стал легендой военной журналистики. Но Вудсток мне понравился больше всего. Я на нем чуть не женился. - и Мэтт неожиданно мрачно хмыкнул собственной юношеской горячности.

В упор не мог припомнить лица девицы, и как с ней познакомился, и вообще, что это все было: только всплывал в голове не то веселый, не то напряженный окрик "Я беру этого мужчину в мужья". Вообще странно - так ведь и не поженились, так откуда эти слова?

Отредактировано Matthew Shepherd (2015-04-27 07:41:40)

- Какое образное сравнение. - оценил полет научной души Шеппард. - А по мне - так тюрячка, как есть. Шаг вправо - побег и увольнение. Шаг влево - побег, увольнение и мордобой. Прыжок на месте... ну, а тут уже и отдел по борьбе с веществами нагрянуть могет.
Хотя тут он чутка сгустил краски: Сторибрук готов был спустить на тормозах многое, если хоть чуть-чуть правила приличия соблюдал. То есть, например, за дудку на крыше редакции можно было получить пизды от Гласса и требование поделиться от грымзы из кадров (кстати, после пары тяжек не такой уж она и грымзой оказывалась, обычная задрюченная тупой работой тетка).
Дома так вообще можно было хоть подпольный цех по производству чего угодно устраивать.
Главное, не употреблять это все горстями в "Кроличьей норе", особливо в присутствии Рафферти, который, вот беда, теперь-то уж точно в "Нору" мог нагрянуть в любой момент и даже уважительная причина у него на то имелась.

Мэттью покосился на Райли и констатировал про себя уход оного Райли в контуральные потоки сознания. Тоже, что ли, употребляет?.. Сторибрук не оскудевал наркотами. Ну а чо? Все, как в настоящем городе: полицаи есть, железная правительственная длань есть, девицы нетяжкого поведения - тоже есть, хотя теперь меньше. Почему бы не быть в этой аккуратной миниатюрке еще и собственному наркоманскому синдикату?
Но эту идею Мэтт отмел - уж кого-кого, а собратьев по употреблению он за версту чуял, будь они похожи на наркоманов или совсем нет. Именно поэтому Ковачу он предложил дунуть едва ли не в первую неделю пребывания того в городе, хоть и идиоту было ясно, что Ковач - коп. И именно поэтому Ригби даже и не предлагал: крошка Дороти наслаждалась всеми доступными способами саморазрушения, кроме этого. На лице прям написано.
- Но, опять-таки, мистер Райли, кто же запретит свободному гражданину свободной страны погрызть остатками зубов чугунные решетки? Это ж наше неотъемлимое право! Ну или там кислотой какой полейте эту вашу смолу. - он зевнул и пожал плечами. - Все лучше упокоения с миром. Эй, подъем, вернитесь в наш дивный новый мир! - и Мэтт на всякий случай дернул ученого за рукав. В этой части парка начиналась уж больно сильно пересеченная местность, богатая пеньками да арматурой.